Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

В связи с этим ислам сыграл важную роль в селекции винограда, выращиваемого в районах, находящихся под его властью. Поскольку большинство виноградников, по крайней мере теоретически, использовались для производства столового винограда, предпочтение отдавалось сортам с крупными сладкими ягодами без косточек. Когда такой виноград используется для виноделия, как правило, получаются несбалансированные вина – приторные из-за слишком высокого содержания сахара, не уравновешиваемого кислотами. Так что большая часть вина, производимого в исламском мире, вероятно, была именно такой.

Ну а в Испании мусульманские ученые-юристы сумели очень ловко истолковать запрет на употребление алкоголя. Они утверждали, что напиток, упоминаемый в Коране, – это вино, приготовленное из винограда, причем конкретного сорта. Поэтому они утверждали, что другие вина пить можно. Так что в Испании пьющих мусульман хватало, а кроме того, они переняли у местных евреев, которых на Пиренейском полуострове жило очень много, традицию устраивать что-то вроде греческих симпозиумов[56]. Мужчины собирались после вечерней трапезы, чтобы уютно возлечь на подушки, выпить разбавленное водой вино и приятно побеседовать. На этих вечерах читали стихи, слушали певиц, смотрели на танцовщиц. Именно там, вероятно, и родился особый жанр мусульманской поэзии, который прославлял способность вина изгонять заботы и приносить радость.

Сейчас все знают этот жанр благодаря стихам Омара Хайяма, жившего на рубеже XI–XII веков. И мало кто хотя бы слышал, что Хайям был выдающимся ученым – математиком и астрономом – и не факт, что вообще писал стихи. А если и писал, то не больше 10 % от того, что ему приписывается. Исторически же главным поэтом, ответственным за создание гедонистической мусульманской поэзии, восхвалявшей удовольствие от вина, был Абу Нувас (около 756–813 гг.). По его словам, он провел большую часть жизни выпивая, прелюбодействуя и сочиняя стихи. Основной мотив его поэзии был прост: пейте вино, пусть это и запрещено, ибо Бог прощает даже тяжкие грехи.

В целом, конечно, испанская интерпретация запрета вина в исламском мире не слишком прижилась, но пользы принесла немало, особенно для историков. Благодаря Абу Нувасу и его последователям до нас дошли полезные знания об арабских винах того времени и о том, как их пили. В частности, он делил вина на красные, белые, янтарные и золотые, писал о некоем рубиновом вине с пузырьками, о крепких винах, улучшающихся с возрастом и т. д.

<p>Изготовление вина</p>

Что вообще такое вино? Это ферментированный сок винограда. Все остальное – фруктовые, ягодные вина и т. п. – на самом деле винами не являются, их просто называют по аналогии, хотя обычно у этих напитков есть собственные наименования. Как говорил Алексей Лишин[57]: «Правильное вино получается из винограда и ничего более – это натуральный продукт из винограда, который был собран, доставлен в винный погреб, из него был выдавлен сок и оставлен в чанах до тех пор, пока виноградный сахар не превратится в алкоголь».

Изготовление вина состоит, грубо говоря, из трех отдельных этапов: выращивание винограда, винификация (процесс, посредством которого этот виноград превращается в вино путем ферментации виноградного сахара в спирт) и наконец – созревание и превращение вина в продукт, готовый к употреблению или продаже.

Сезонные работы.

Франция. 1500 г.

Действительно, чтобы получить вино, для начала надо посадить виноградную лозу, это всякому ясно. А вот его качество и вкус будет зависеть от сорта винограда, климата и географического положения. Ну и (в меньшей степени) от того, на что человек может повлиять, – от обрезки, подкормки, поливки, защиты от вредителей и болезней, а потом от времени сбора урожая, его хранения, переработки, контроля за ферментацией и хранения.

<p>Виноградная лоза</p>

Я не буду останавливаться на подробностях размножения и ухода за виноградной лозой, это можно прочитать в любом пособии по виноградарству. Скажу только, что размножают виноград в основном черенками, хотя возможны и другие варианты. Корневая система у лозы такая, что может уходить в землю в поисках воды на пятнадцать метров. Над землей она представляет собой гибкий ствол с побегами и листьями, который виноградари обрезают разными способами, чтобы добиться лучшего урожая или защитить от морозов.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология