Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

<p>Вино и справедливость</p>

Признаться честно, мне как человеку современному эти чудеса кажутся немного смешными. Конечно, все стремились так или иначе повторить знаменитое чудо Иисуса в Кане Галилейской, это понять можно. Но чудо в Кане можно объяснить метафорически, да и с чисто практической точки зрения при становлении новой религии ни одно доказательство богоизбранности не лишнее. Упоминавшиеся в главе про воду чудеса с неожиданно забившими источниками вообще вызывают уважение, потому что человек жить без воды не способен. А вот эти чудеса с появившимся по молитве вином кажутся чем-то похожими на нелепые желания девочки из сказки о Цветике-семицветике. Столь редкое божественное вмешательство в дела нашего бренного мира – и все ради того, чтобы кто-то выпил вина вместо воды? Ситуации из разряда «пришли гости, а мне нечем их угостить», и тут вдруг гром, молния и появляется накрытый стол? Похоже на анекдот.

Но на то мы и современные люди. В Средние века к такому относились серьезно. Вино было символом благодати, благополучия и престижа. Его отсутствие вызывает беспокойство, это как бы символизирует, что темные силы наступают, а заодно грозят голод и нищета, потому что вино, как мы помним, наряду с хлебом и маслом – продукты первой необходимости, и если уж его нет, значит, все совсем плохо.

Можно еще отметить, что большинство таких чудес происходило где-нибудь в относительно северных частях Европы, где собственное вино либо не производилось, либо его было очень мало, за исключением разве что истории со святым Бонифацием Ферентийским, которого подвела погода. Таким образом, чудеса могли восприниматься в массовом сознании как способ исправления несправедливости, божественной помощи бедным регионам, жители которых в отличие от южан лишены доступа к такому важному благу, как вино. В этом смысле очень показательна история, рассказанная Григорием Турским[55] о праздновании в честь блаженной девы Виталины: «Однажды после бдения в честь святой девы, когда архиепископ Евлалий устроил праздничную трапезу причту, пресвитер Едатий приготовил оставшееся с пира вдовам и беднякам. Но одним не хватило рыбы, а другим – хорошего вина. Заметил это и один рыбак, которому было явление девы, чтобы доставить архиепископу большое количество рыб. Встав из-за стола, он нашел в своей сети, которую он забросил там, где было ему указано, громадную щуку.

А пресвитеру Едатию дева явилась подобным образом, говоря: “Иди, и под одним деревянным сараем найдешь триент; продав его, купи приличного вина и еды бедным”. И тот никому не рассказал о том, что видел, но пришел, нашел, сохранил и, купив вина, угостил бедных христиан. Так праведность девы явилась обоим, обогатив каждого тем, чего ему недоставало».

Практичность блаженной девы, жившей в VI веке, искренне восхищает, а в ее чудеса хочется верить. В отличие от всех этих историй с возникновением вина из ниоткуда. Никто не ушел обиженным, даже виноторговцы, которые наверняка с большим трудом, преодолевая опасности варварской раннесредневековой Европы, привезли это вино на продажу. И получили прибыль, а не падение цен, из-за чудесного появления бочек с вином, как в других легендах. Блаженная дева Виталина с ее подходом к чудесам имела бы успех и в наше скептическое время.

Октябрь. Сбор винограда и давильня. Часослов. Франция. 1540 г.

Чтобы немного исправить эту естественную несправедливость – недостаток вина во многих регионах, – вызванную климатом, как я уже упоминала в главе про пиво, церковные власти стали искать адекватную замену вину. Вероятно, первая такая попытка была в середине VIII века, когда в правилах для каноников, составленных Хродегангом, епископом Меца, было указано: «Если случится так, что вина не хватит для их нужд… для их утешения будет добавлена порция пива».

А уже на Ахенском соборе в 816 году было официально решено, что недостаток вина в монастырях и общинах каноников должен восполняться пивом – глава 122 Ахенского устава не просто разрешает это, но даже устанавливает соотношение, так сказать, курс пива к вину. Так, например, в тех случаях, когда «регион производил достаточное количество вина» и община была большая, уставом устанавливалась норма в 5 фунтов вина на каноника. Если же регион был не особо винодельческим, норма снижалась до 3 фунтов вина и к ней прибавлялись 3 фунта пива или других напитков, «приготовленных из различных продуктов». А в бенедиктинских общинах, живших по собственному уставу, нехватка вина, судя по некоторым сохранившимся документам, могла компенсироваться вообще двойной порцией пива. И причина этого была прежде всего как раз в стремлении к справедливости и определенному равноправию, пусть и только в рамках религиозных общин.

<p>Вино Восточной Римской империи</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология