Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

Вообще в течение XIV–XVI веков потребление вина в Нидерландах сильно сократилось. И хотя причин у этого было много – торговые, политические, культурные – основной все же был рост потребления пива. Кстати, медовуху там тоже стали пить меньше и тоже по той же причине – мед был дорог, и не было смысла тратиться на него при наличии большого количества дешевого и качественного пива.

Похожая ситуация была и в германских землях, но там большую роль сыграло еще и похолодание, так называемый «Малый ледниковый период», начавшийся в 1310-х годах и продолжавшийся почти до конца XIX века. В чем было дело, в изменении течения Гольфстрима или в какой-то вулканической активности, никто до сих пор толком не знает, но факт остается фактом – с 1312 по 1315 год Европа фактически не видела лета, с 1313–1314 годов зимы стали суровыми, снежными, с морозами и сугробами, чего многие страны не видели с X века. В Париже Сена покрылась толстой коркой льда, в скандинавских странах началось наступление ледников. Гибли посевы, вымерзали фруктовые сады, на Европу обрушился голод, за которым последовала Черная смерть.

Пивовар. XV в.

И, конечно, одним из первых климатический удар ощутило на себе виноградарство. Германскому, и уж тем более британскому, виноделию фактически пришел конец. Не навсегда, к концу XV века климат снова смягчился, хотя и не до прежних значений (погода XIII века к нам вернулась только в XX веке, с новым глобальным потеплением), и виноградарство с виноделием снова возродились. Но пиво успело занять твердые позиции, тем более что оно, в отличие от вина, постоянно дешевело. На рубеже XVI–XVII веков вино в Страсбурге стоило в 1,2 раза дороже пива, в Нюрнберге – в 6,1, в Вене – в 4,5 раза. О традиционно пивных Англии и скандинавских странах и говорить нечего, там вино как было напитком в основном для богачей, так им и осталось.

Зато интересная ситуация сложилась во Франции, потому что Париж, можно сказать, располагался как раз на границе между винными и пивными регионами. Южная Франция славилась своим вином, тогда как северная всегда тяготела к пиву. Учитывая исторически более высокую престижность вина, там у него были все шансы победить, даже несмотря на похолодание – все же южные регионы остались достаточно теплыми для вызревания винограда. Но во Франции все смешала Столетняя война, разорившая большую часть территории страны, уничтожившая логистику и приведшая к упадку всей хозяйственной деятельности, включая и виноградарство. Экспорт вина из Бордо в Англию и Фландрию в первые 40 лет XV века составил всего 15 % от экспорта за первые 40 лет XIV века. Да и в самой Франции цены на вино постоянно росли. В 1447 году отнюдь не бедный Парижский горожанин горько жаловался, что цены на вино стали так высоки, что пришлось перейти на пиво, медовуху и сидр. В этих условиях недорогое и качественное гамбургское пиво пусть и не смогло полностью завоевать Париж, но уж в северной Франции и соседней с ней Фландрии закрепилось надолго и так же, как в Нидерландах, приобрело репутацию достойного напитка, ничуть не хуже вина.

Медовухой иногда называли пиво, в которое добавляли мед перед ферментацией, что улучшало вкус и увеличивало градус. Но и цену тоже, конечно. Этот рецепт использовали первые поселенцы Новой Англии, так что привезли его, вероятно, из Великобритании.

Еще одна английская медовуха делалась из эля, меда и молотого перца, или более изысканный дорогой вариант – из эля с медом, корицей, гвоздикой и имбирем.

Рецепт польской медовухи 1543 года требовал 4,5 кг меда, 18,2 литра воды и 0,45 кг хмеля. Смесь воды с медом нагревали. Хмель, уже сваренный в воде, укладывали в мешок, и этот мешок погружали в смесь меда с водой после того, как та остыла. Затем добавляли пивные дрожжи и оставляли напиток бродить. В рецепте 1613 года в эту медовуху рекомендовали добавлять фенхель, другие рецепты рекомендуют перец, гвоздику и корицу.

<p>Глава 4</p><p>Вино</p><p>Идеология вина</p>

В Римской империи вино было главнейшим из напитков – и с культурной, и с идеологической, и с практической точки зрения. При переходе от Античности к Средневековью престиж вина остался таким же высоким. Частично это произошло потому, что возвысившиеся варварские властители стремились во всем подражать великой империи – Рим пал, но сияние его величия не померкло, он остался неким идеалом, к которому все стремились. А частично – потому, что вино взяла под свое крыло набирающая силу христианская церковь. Для евхаристии требуются хлеб и вино (все верующие до XIII века причащались и тем и другим), а масло необходимо для священного елея и как топливо для лампад.

Христос, ступающий по винному прессу.

Нидерланды. ок. 1405–1410 гг.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология