Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

Однако крайне сомнительно, что римские женщины хоть когда-нибудь были полностью отрезаны от потребления вина. В истории человечества в принципе не было такого нигде и никогда, в том числе в силу постоянных проблем с хорошей питьевой водой. Скорее всего, римлянки пили очень сильно разбавленное вино, а кто победнее – тот самый аналог «пикета». А жесткие законы и нравоучительная литература были связаны скорее с очень проблемным для властей культом Бахуса, который в 186 году до н. э. даже пытались запретить, а множество его приверженцев казнили.

В последние годы республики, и тем более во времена Римской империи, законы сильно смягчились, и женщины, как известно, допускались к пирам, где пили вино практически наравне с мужчинами. Впрочем, к этому времени некогда славящийся своей воздержанностью в алкоголе римский народ превратился в нацию пьяниц. Археологи обнаружили сотни питейных заведений в римских городах, например, в Помпеях их было раскопано не меньше двухсот. На одной из улиц длиной всего 75 метров нашлось восемь питейных заведений. Правда, надо оговориться, что Помпеи были крупным торговым портом, и основным товаром, который через него возили, было как раз вино.

Процесс производства вина на мозаике базилики св. Прокопия в Иордании, VI в. н. э.

Но несмотря на подражание Греции, унаследованные от раннего Римского царства (пусть и давно отброшенные) традиции умеренности продолжали оказывать влияние на культуру и общественную мораль. Если эллинские поэты, драматурги и философы воспевали вино, лишь местами снисходительно осуждая пьянство, то лучшие римские авторы про алкоголь писали достаточно ехидно. Так, Петроний в «Сатириконе» описывает вульгарную пирушку в доме богатого вольноотпущенника Трималхиона, где вино льется рекой, а герой, будучи невеждой, пытается вести культурные разговоры, как на греческих симпозиумах. В результате все перепиваются, устраивают хаос и дебош.

Многие другие поэты и философы были с Петронием солидарны. Великий римский поэт Гораций, например, высмеивал популярную эллинскую идею о том, что вино вдохновляет поэтов и других людей искусства, и ехидно писал о музах, «пахнущих вином». Да и вообще ему не нравилось слепое подражание грекам, поэтому отдельных насмешек удостоились попытки устраивать пиры в стиле симпозиумов. Но в целом против вина он ничего не имел, считал его полезным и нужным, просто призывал к умеренности.

Там облегчай ты вином и песней тяжелое горе:Они утеху сладкую в скорби тяжелой дают.Гораций

Поэт и философ Лукреций предупреждал, что вино тревожит душу, ослабляет тело и провоцирует ссоры, а Сенека писал, что вино выявляет и усиливает недостатки в характере пьющего. Плиний Старший, будучи в целом доброжелательно настроен по отношению к вину, в то же время метко заметил, что было бы лучше, если бы многие истины, открывающиеся под влиянием вина, остались тайной. Поэт Марциал насмешливо описывал менаду, пытающуюся молчать, чтобы скрыть запах алкоголя в своем дыхании, но ее неконтролируемая отрыжка все равно ее выдавала. Да и вообще многие римские ученые мужи сходились на том, что злоупотребление алкоголем может привести ко всяким физическим и психическим заболеваниям.

Если у народа такой культурный код, неудивительно, что при всем достаточно высоком потреблении алкоголя в Риме обвинения в пьянстве могли испортить политическим деятелям репутацию. Великий оратор Цицерон именно так подорвал доверие к своему противнику Марку Антонию – выставляя того распутником и пьяницей, которого из-за злоупотребления вином вырвало прямо в Сенате.

Римские императоры тоже иногда делали попытки бороться с пьянством: так, в частности, Домициан в 81 году запретил выращивать виноград в римских провинциях. Но добился он этим только укрепления позиций пива в отдаленных от Рима землях. Тем не менее этот указ просуществовал довольно долго и был отменен только около 277 года.

<p>Античные вина</p>

Несмотря на некоторые различия между греческой и римской винодельческими культурами, у них был ряд общих черт, и в том числе похожие методы производства. Виноград для вина часто подсушивали на солнце – это придавало его соку более интенсивный вкус и сладость. Так делали, чтобы получить вино с более концентрированным вкусом и более высоким содержанием алкоголя. Причина понятна – вино было принято пить разбавленным не менее чем на 60 %, и надо было, чтобы оно при этом оставалось вкусным. Причем вкус был важнее градусов, потому что нередко вино дополнительно подслащивали после ферментации виноградным соком или медом, что тоже снижало уровень алкоголя.

Дом Диониса. Пафос.

Конец II в. н. э.

Были и другие вкусовые добавки. Так, в сборнике рецептов Апиция, составленном на рубеже IV–V веков, есть рекомендации по приготовлению пряного вина с медом, перцем, лавровыми листьями и шафраном, а также вина, настоянного на лепестках роз или фиалок. Вино на лепестках роз я, кстати, пробовала сделать, вкус своеобразный, но многим понравился.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология