[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Честь хозяйки дома была спасена во всех смыслах. Общими усилиями в квартире быстро навели порядок, и к приходу родителей была воссоздана идиллическая картина посещения заболевшей одноклассницы примерными товарищами-комсомольцами. Заботливая мама угостила их вкусными пирожками, а демократичный папа накапал в чай ликёра «Старый Таллин». Сашка веселил родственников барышни анекдотами и искромётными остротами, а Филипп сидел весь вечер, как пришибленный, — он никак не мог понять, что за голос услышал он, сидя верхом на водосточной трубе, и когда это всё уже с ним было в прошлый раз.

Уже по дороге домой приятели решили, что дальнейшие попытки совращения одноклассницы в настоящее время будут выглядеть просто свинством, и отложили этот процесс на неопределённое время.

Фантазии вновь заменили реальность.

В реальности же были дни, заполненные опостылевшей учёбой, и тесные танцульки в Сашкиной квартире — по выходным; поездки всем классом на пикники в Пущу-Водицу, спектакли в любительском театре, поцелуйчики и поцелуи одноклассниц и юных актрисулек, и надвигающаяся неизбежность окончания школы. Планы, надежды, варианты выбора жизненного пути — всё это волновало не меньше любовных приключений и преферанса, хотя лично для Филиппа вопрос был решён окончательно — он поступал в театральный. Его решение не вызывало энтузиазма у отца и других членов семьи — по слухам, в театральный институт без «блата» не поступали, но Филиппу это даже нравилось. Это было уже его право — решать как жить дальше, и он предвкушал торжество, с каким сообщит всем друзьям и родственникам о своей победе, в которой он не сомневался ни на одну секунду.

Его несколько удивляла позиция Аллы Петровны. Чем ближе становился день выпускного вечера, тем осторожнее становились её прогнозы. Когда Филипп не выдержал и спросил её напрямик о своих перспективах, то Алла Петровна грустно усмехнулась, красиво закурила сигаретку с длинным фильтром и встала у окна, словно в кадре художественного фильма.

— Понимаешь, Филипп, — она выдержала короткую, но очень важную паузу, — театр — это очень сложный организм. В нём сосредоточено всё самое прекрасное и самое ужасное, любовь и ненависть, поэзия и цинизм. И главное — театр, это место удивительных случайностей. Бессмысленно искать справедливость и закономерность происходящего в закулисье, и никто не может гарантировать тебе удачу. Как в жизни. Только больнее.

— Но я хочу поступать в театральный институт! — взвился Филипп. — Вы сами говорили, что у меня есть способности!

— Поступай, — сухо отрезала Алла Петровна, — поступки — это удел мужчин и актёров!

Она подошла к Филиппу и своими красивыми пальцами взяла его за обе щеки:

— Ты почему с Танюшкой больше не встречаешься?

Филипп просто задохнулся от её прикосновения, но сумел выдавить из себя:

— Мы дружим.

Он сказал чистую правду, некоторое время поволочившись за всеми партнёршами по детскому театру, он переключился на чисто дружеские отношения, ибо девчонки не проявляли готовности взрослеть в его темпе.

— Ну, тебе видней, — отпустила она руки и отвернулась к окну.

Филиппу казалось, что она ждёт от него дальнейших действий, его подмывало шагнуть вслед за этой красивой женщиной и схватить её за плечи, а там.

Но он не шагнул.

Последний звонок и выпускной вечер пронеслись в угаре бесконечных вечеринок, пылких признаний в вечной дружбе и ещё в каких-то планах на вечные времена. Затем одноклассники разбежались по городам и весям в поисках доступного института, а Филипп гордо занёс документы в Театральный институт. Странное чувство страха и неуверенности сковало его, как только он переступил порог этого заведения. По коридорам, на стенах которого висели огромные портреты Великих умерших, чинно передвигались Великие — живые. Благородные седины и гордо выпрямленные шеи у мужчин, прямые спины и холодный взгляд у женщин, и среди всего этого великолепия — суета взволнованных абитуриентов. И было от чего поволноваться — на каждое место будущих Качаловых и Бучм претендовало по пятнадцать претендентов, а у девчонок — пятьдесят!

Первый и второй туры Филипп проскочил играючи — танцевать, петь и рассказывать басни он был мастак. К третьему, решающему туру, на двадцать мест осталось всего тридцать мальчишек претендентов, и Филипп нахально поглядывал на соперников, обсуждая с высоченным красавцем, наследником одного из Великих, кто составит им компанию в институте, а кто — пролетит. Они оказались хорошими провидцами и верно определили восемь из десяти неудачников. Ошиблись они только в двух — в себе самих.

Это было невероятно. Это было несправедливо! Но это случилось. Их не приняли в институт. Секретарши сочувственно возвращали им документы, а Великие в коридорах и на портретах стыдливо отводили глаза в сторону.