[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Почуяв неладное, Роза Марковна поспешила назад к плите, лишь для того, чтобы увидеть печальное зрелище. Облака белой мыльной пены росли и множились по поверхности красного украинского борща (на свиных хвостиках!), пена прибывала стремительно и бесповоротно, и в ее бурунах начинали складываться грозовые тучи товарищеского суда, пусть и не Божьего, но справедливого.

Господи, и случилось всё это в субботу!

Глава пятая. Отголоски

Звуки бодрой военной песни сорвали с постели очумевшего от сушняка Фила в семь часов утра. Он тупо уставился на улыбающееся во весь экран монитора лицо Натали, а та сразу же принялась за дело. — Узнаёте? — Кого? — с трудом разлепил склеившиеся губы Филимон.

— Не «кого», а «что»! — недовольно поморщилась Натали. — Эту песню вы сегодня вспоминали во время контакта!

— Не помню, — буркнул Фил и пошлёпал к холодильнику за спасительной бутылкой холодной минералки.

— И по какому же поводу вы так, извиняюсь, надрались? — ехидно подцепил его экран.

Обжигающая колючая влага постепенно возвращала жизненный тонус всему организму и чувству юмора в том числе.

— На подобные вопросы не стану отвечать даже после свадьбы, — выдохнул пузырь воздуха Фил и со второй попытки прикончил бутылку.

— Вы, кстати, не злоупотребляйте, — вежливо, но настойчиво упрекнула его Натали, — это может внести путаницу в наши исследования.

— Все «исследования» — ваши, — усмехнулся Филимон, — а я вроде мыльной пены на борще.

— Значит, всё-таки помните! — обрадовалась Натали. — Это означает что у вас высокий алкогольный порог.

— Это точно, — согласился Фил, — до порога всегда сам доползал.

— Не стану мешать процессу возрождения, — подвела итоги встречи Натали, — тем более, что у меня уже ночь на дворе.

— Натали, — обратился к экрану Фил, но тут же осекся.

— Да? — живо отреагировала она. — Есть какие то сложности? Говорите мне обязательно обо всех проблемах.

— Непременно, — согласился Фил, — главная проблема в том, что вы так далеко.

— С добрым утром! — усталость мелькнула в её глазах, но тут же погасла вместе с экраном монитора.

Филимон выждал несколько минут и попытался еще раз достучаться по Интернету до Бэна, ближайшего из друзей, но ответа не последовало в очередной раз. Его скоропалительный приезд застал всех врасплох, и приходилось рассчитывать только на собственную сообразительность.

В восемь, как и договаривались накануне, к гостинице подрулил бородатый оператор. Филимон с двумя чемоданами в руках быстро проскочил вестибюль и жестом дал понять новому приятелю, что нужно открыть багажник. Тот покачал головой и указал на заднее сидение:

— Ставь сюда, у меня в багажнике камера и штативы.

Когда они уже отъехали от стоянки, Алекс, как бы вспомнив, что нужно поинтересоваться происходящим, вяло спросил:

— А ты чего это — с имуществом?

— Так ты же вчера меня приглашал к себе переехать! — воскликнул Филимон и посмотрел на Алекса совершенно честными глазами.

— Шутишь? — слегка изумился бородатый. — Вот мы вчера дали! Только недельки через две мы тебе чего-нибудь другое подыщем, а то жена вернётся из Крыма — выгонит обоих.

— Вот всё и уладилось, — Фил расхохотался по совершенно непонятной для Алекса причине, но тот не стал вникать в причинно- следственные связи, а нырнул в один из многочисленных тоннелей подземных скоростных автострад.

Весь путь до телекомплекса занял минут тридцать, и за это время мужики успели переброситься несколькими словами про житьё-бытьё, а точнее — бородатый оператор открыл счёт маленьким житейским премудростям, которые передаёт всякий бывалый эмигрант новичку, как армейский «старик» — «салаге».

Его личная история была не совсем типична, ибо он был «невозвращенцем», одним из тех, кто под различными предлогами умудрялся въехать в Украину, а затем оказывался перед выбором: просить политического убежища либо оставаться на нелегальном или полулегальном положении в стране. Ко всем сложностям бородатого и его жены добавлялась их русская праистория, которая прочитывалась в фамилии Пеликофф, как в зеркале.

Если у американца с остатками англосаксонского, итальянского или испанского происхождения ещё были шансы с помощью адвоката доказать, что их жизнь может оказаться под угрозой, в случае возвращения в а Америку, то всякому отпрыску русских кровей недвусмысленно намекалось на родственные корни между азиатами, взявшими первенство в Америке, и московитами, а первый иммиграционный судья, отказавший Алексу, просто продемонстрировал ему старинный фолиант, где чёрным по белому было начертано: «Русский с китайцем — братья навек!»

Спасали всевозможные лазейки для пересудов, которые находил адвокат, и вариант иммиграционной амнистии, на который можно было рассчитывать через пять лет нелегальной жизни в Украине. Вся эта возня стоила больших денег и усилий, но Алекс с женой уже привыкли к гипотетическим неприятностям и верили, что им повезёт.

Весь первый день прошёл в постижении деталей новой работы.