Петр Великий и царевич Алексей

Это вмешательство нашло себе опору еще и в новых родственных связях. А именно Петр устроил брак своей племянницы Екатерины Ивановны с герцогом мекленбургским Карлом Леопольдом, который развелся с своей первой женой. Герцог терпел обиды от воюющих со шведами союзников, которые не уважали его нейтралитета и разоряли его страну всякими поборами, в особенности когда предприняли осаду соседнего города Висмара. Кроме того, он находился в ссоре со своим непокорным дворянством, которое искало себе поддержки у германского императора и обращалось к нему с жалобами на своего герцога. Естественно поэтому, что Карл Леопольд пожелал породниться с русским государем в надежде найти себе могущественного заступника и покровителя.

Во втором большом путешествии за границу Петра сопровождала его супруга Екатерина. 18 февраля они прибыли в Данциг, округа которого была занята русскими войсками под начальством фельдмаршала Шереметева. Первым распоряжением царя явился штраф, наложенный на жителей за их торговые и другие сношения со шведами. Затем окончены были брачные условия с мекленбургским герцогом; между прочим, за Екатериной Ивановной герцог оставил свободное исповедание греческой веры, предоставлял русским войскам свободное передвижение по своим владениям и давал разные льготы русским торговцам. Царь с своей стороны обязался подавать герцогу помощь против врагов внутренних и внешних, а в приданое племянницы обещал присоединить к его владениям город Висмар, конечно, после его взятия. 8 апреля совершилось торжественное бракосочетание в том же Данциге.

Неудовольствие союзников на действия царя между тем выразилось по следующему поводу. Висмар сдался на капитуляцию датским, прусским и ганноверским войскам прежде, нежели русское войско, предводимое князем Репниным, успело принять близкое участие в осаде. А когда это войско прибыло, союзные генералы не впустили его в город. Царь, озабоченный планом общей высадки на южные берега Швеции, т. е. в Шонию, не захотел ссориться с союзниками и, напротив, постарался войти с ними в личное соглашение.

Для того он устроил свидание с прусским королем в Штетине, а с датским — в Альтоне. От ганноверского курфюрста Георга он дипломатическим путем добивался обещания, чтобы тот в качестве английского короля прислал на помощь английскую эскадру. После того Петр отправился на воды в Пирмонт для поправления своего здоровья ввиду предстоявшей морской кампании. Прошедши наскоро курс лечения, в июне он уже был в Ростоке, откуда повел свою галерную эскадру с посаженною на ней русской пехотой к Копенгагену, а конница пошла сухим путем из Мекленбурга.

Однако все хлопоты Петра о высадке в Шонию не увенчались успехом по медлительности и нерасположению союзников. Одно время у берегов Дании соединились в один могучий флот четыре эскадры: русская, датская, английская и даже голландская, чтобы проводить большой караван торговых судов до известного пункта для охраны его от шведских пиратов. В силу своего высокого положения Петр стал во главе соединенных эскадр, подняв свой флаг на корабле «Ингерманланд». Несколько дней он наслаждался командованием-этим великолепным военным флотом, состоявшим из 80 кораблей.

Дипломатические интриги продолжались, и за наступлением осени высадка была отложена. Петр успел сделать небольшую личную рекогносцировку к берегам Шонии. Из всех союзников только молодой король прусский Фридрих Вильгельм I оказывал полную приязнь и доверие русскому государю, и он же зато более других выиграл от этого союза, получив значительное приращение к своему королевству из шведской Померании. Известна страсть короля к набору великанов в свою гвардию. Петр подкупил его и с этой стороны: в разное время он подарил ему до 250 великорослых солдат, взятых из русской армии.

В октябре 1716 года царь с Екатериною воротился из Копенгагена в Мекленбург, а отсюда один поехал в Гавельсберг на свидание с прусским королем. Здесь союз их был утвержден новым договором, которым обе стороны обязались взаимной помощью при охранении своих завоеваний у Швеции. Из Гавельсберга Петр мимо Гамбурга направился в любезную ему Голландию. На сей раз она привлекала его не только своею развитою промышленностью и культурою, а также дорогою памятью о первом своем путешествии в Западную Европу, но и тем важным международным положением, которое занимали тогда Голландские Штаты благодаря в особенности своим денежным богатствам и соединенным с ними займам. Гаага служила посредницей и центром, куда сходились дипломатические нити от большинства дворов Северной и Средней Европы, т. е. из Германии, Дании, Швеции, Англии, Франции и Австрии. Там можно было вести переговоры о достижении и условиях столь желанного царю выгодного мира со шведами.