Петр Великий. Деяния самодержца

Левенгаупт и Крейц проснулись на рассвете следующего дня, 1 июля: армия уже зашевелилась, солдаты седлали коней и готовились к выступлению. Но в 8 утра, когда шведы строились в колонны, на холмах замаячили фигуры всадников. С каждой минутой их становилось все больше, и скоро склоны холмов сплошь покрылись конницей. Это был Меншиков с 6000 драгун и 2000 верных царю казаков. Князь послал к шведам горниста и адъютанта, вызывая их на переговоры. Левенгаупт приказал Крейцу ехать к Меншикову и выслушать его предложения. Меншиков объявил, что шведы должны сдаться на обычных условиях, о чем Крейц и доложил Левенгаупту. Тот собрал на совет командиров полков. Командиры стали допытываться, каковы последние распоряжения короля. Но Левенгаупт умолчал о предполагаемом походе в Крым и воссоединении с Карлом и ограничился заявлением, что король просил армию держаться, сколько хватит сил. Тогда полковники разошлись по своим частям – выяснить настроение солдат. Но во всей армии никто не хотел брать на себя ответственность. Солдаты твердили одно: «Мы – как все: все будут драться – и мы будем».

По мере того как шли переговоры, мысль о капитуляции представлялась все более заманчивой. Хотя шведы с казаками втрое превосходили преследователей числом, это были остатки разбитой армии. Король их бежал, и они ощущали себя обреченными на долгие скитания по неведомым землям. Многие стали подумывать, что было бы неплохо разом покончить с затянувшейся на девять лет войной. Шведские офицеры рассчитывали, что их обменяют на пленных русских офицеров, и надеялись скоро вернуться в Швецию. Дух пораженчества витал над лагерем; возможно, этому чисто психологически способствовало и то, что русские, заняв холмы, угрожающе нависли над шведами. Но главное – это Полтава: разбитая после Полтавы армия вконец пала духом. Миф о ее непобедимости был развеян, и она превратилась в сборище растерянных, напуганных и смертельно усталых людей.

1 июля в 11 часов утра Левенгаупт сдался без боя. В армии, которая капитулировала по его приказу, насчитывалось 14 299 человек, 34 орудия и 264 боевых знамени. Вместе с 2871 шведом, взятым в плен под Полтавой, у Петра теперь было более 17 000 шведских пленников.

Шведы стали военнопленными, но 5000 казаков, оставшихся с Левенгауптом, не приходилось рассчитывать на снисхождение. Им Меншиков не обещал ничего. Правда, многие казаки недолго думая вскочили на коней и ускакали в степь, но часть из них настигли, пытали, а потом вздернули на виселицы, чтобы другим была наука.

* * *

Тем временем на другом берегу Днепра Мазепа, сам не на шутку расхворавшийся, взял на себя заботы об общем спасении. 1 июля, еще затемно, он отправил в путь короля в походной коляске под охраной 700 шведских солдат, дав им в проводники казаков. Остальных гетман разделил на отряды и послал на юго-запад разными дорогами в расчете сбить с толку русских, если те вздумают пуститься в погоню. К вечеру на берегу никого не осталось, и след беглецов затерялся в степной траве. Той же ночью Мазепа, нагнав Карла, предупредил его, что необходимо спешить.

Путь их лежал по высокой траве, через степь, раскинувшуюся между Днепром и Бугом. Здесь никто не селился: эту степную полосу намеренно оставляли пустынной, чтобы она служила своего рода буфером между владениями царя и султана. Не видно было ни деревьев, ни жилья, никаких следов деятельности человека – ничего, кроме травы, вымахавшей выше человеческого роста. Раздобыть пропитание здесь было непросто, да и вода попадалась только в глинистых ручейках, едва пробивавшихся сквозь траву. В полдень из-за нестерпимой жары пришлось сделать привал на несколько часов.

7 июля шведы вышли к восточному берегу Буга. За рекой лежала земля, где они надеялись обрести убежище. Но тут возникло неожиданное препятствие: целых два дня пришлось добиваться у очаковского паши разрешения переправиться на безопасный берег, пока наместник султана не получил приличную взятку. Только тогда шведам предоставили лодки и они начали переправляться. Однако лодок не хватало, и когда к исходу третьего дня подоспела русская погоня, на турецкий берег не успело переправиться три сотни казаков и столько же шведов.

Как только Левенгаупт подписал капитуляцию у Переволочны, Меншиков отрядил князя Волконского с 6000 конницы за Днепр на поимку Мазепы и Карла. Сначала казацкие уловки запутали преследователей, но затем они напали на верный след и, поспешив, настигли беглецов у Буга. Когда они появились, главная добыча уже ускользнула, но на восточном берегу еще оставалось 600 человек. Русские пошли в атаку, и триста шведов сложили оружие. Казаки же, знавшие, что пощады им не видать, сражались до последнего. С другого берега за этой безнадежной схваткой наблюдал Карл. Помочь он был бессилен.