Петр III

Было около полуночи. Пётр намеревался высадиться на берег, но был окликнут: «Кто идёт?» На слова: «Император!» — прозвучал убийственный ответ: «У нас нет императора. В России благополучно царствует императрица Екатерина Алексеевна». Поскольку с бастионов пригрозили, что откроют огонь, кораблям пришлось отвалить от берега, в спешке обрубив канаты. Предприимчивый Миних советовал немедленно плыть в Ревель, пересесть на военный корабль и достичь Пруссии, где находилась выступившая в поход армия. А потом, имея 80 тысяч войска, привести столицу к покорности. Но набившиеся в каюту дамы подняли стон и в конце концов убедили Петра Фёдоровича вернуться в резиденцию.

Штелин записал, что «галера воротилась в Ораниенбаум, а яхта — в Петергоф в 4 часа утра»³⁷. Путь от Петергофа до Кронштадта занял два с половиной часа. Обратный — четыре. Значит, отплыв, император провёл значительное время на воде, размышляя, куда двигаться. Он снова ни на что не мог решиться, застыв между восставшим городом и восставшей крепостью. Снова терял драгоценные минуты и после долгих колебаний склонился к самому простому решению: не делать ничего.

Родись Пётр смелым человеком, он бы последовал совету Миниха и на одной яхте добрался до Ревеля. Но то был бы поступок Петра Великого или Екатерины. Несчастному внуку северного исполина хватило приключения с Кронштадтом. Он видел, что его предали все; что те, кто рядом, сопровождают его лишь поневоле. В любимую резиденцию император вернулся готовым пойти на мировую с женой. Измученный и подавленный, он направился в одну из своих «игрушечных» крепостей, там упал на кушетку и около часа пролежал без движения. Потом его удалось привезти во дворец. Слугам Пётр бросил: «Дети мои, мы теперь ничего не значим».

Следующий день стал для него ещё труднее предыдущего.

«Безо всякого принуждения»

Дорогой на Петергоф к Екатерине один за другим присоединялись перебежчики, которых Пётр направлял сначала для того, чтобы упрекнуть жену, затем, чтобы увещевать её и просить мира и, наконец, чтоб предложить отречение. Императрица приняла лишь последнее. «Забыла сказать, — писала она Понятовскому, — что при выезде из города ко мне подошли три гвардейца, посланные из Петергофа, чтобы распространять в народе манифест. Они заявили:

— Вот что поручил нам Пётр III. Мы вручаем это тебе, и мы очень рады, что у нас есть возможность присоединиться к нашим братьям»³⁸. О сути манифеста поведал Шумахер: «Нерешительный император... приказал кабинет-секретарю Волкову составить письмо в Петербург Сенату, в котором он строго взывал к его верности, оправдывал своё поведение в отношении супруги и объявлял юного великого князя Павла Петровича внебрачным ребёнком. Но офицер, которому повелели доставить это послание, вручил его императрице»³⁹.

Таким образом, несмотря на жалобные письма, приходившие из Ораниенбаума, императрица прекрасно понимала, каким тоном заговорил бы муж, склонись удача на его сторону. Все источники упоминают два послания. В первом Пётр предлагал начать переговоры. Ответа не последовало. Во втором обещал отречение, если его отпустят в Голштинию. Екатерина и тут промолчала. Её устроила бы только безоговорочная капитуляция.

«Тогда этот несчастный государь, — сообщал Шумахер, — отправил с вице-канцлером князем Голицыным письмо к императрице, в котором он просил её лишь позволить ему уехать в Голштинию. Но вскоре затем он сочинил и второе письмо, ещё более унизительное. Он отказывался полностью от своих прав на российский престол и на власть. Он раболепно молил сохранить ему жизнь и единственное, что выговаривал себе, — это позволение взять с собой в Голштинию любовницу Елизавету Воронцову и фаворита Гудовича. Это послание он переслал с генерал-майором Михаилом Измайловым»⁴⁰.

Слова Шумахера подтверждал Беранже: «Император... написал письмо императрице, в коем признавал свои вины, предлагал примирение и совместное правление. На сие императрица ничего ему не ответствовала. Через недолгое время послал он ей второе письмо, где умолял о прощении и просил для себя пенсию и дозволение удалиться в Голштинию. Императрица отправила ему акт об отречении, который повёз генерал Измайлов»⁴¹.

Тот самый гофмаршал, который утром 28-го в испуге сообщил императору об исчезновении жены, теперь предлагал ей понудить Петра к отречению.

«После первого письма, — сообщала Екатерина, — последовало второе, привезённое генералом Михаилом Измайловым, который бросился к моим ногам...

— Император готов отречься. Я привезу его вам после добровольного отречения и тем помогу моей родине избежать гражданской войны...

Пётр III отрёкся в Ораниенбауме безо всякого принуждения, окружённый 1590 голштинцами, и прибыл с Елизаветой Воронцовой в Петергоф, где для охраны его особы я дала ему шесть офицеров и несколько солдат»⁴².