Петербургские трущобы. Том 1

Часу в четвертом, только что прилег было Селифан Ковалев на свою лежанку задать доброго храпака и затем стряхнуть с себя всю эту блажь похмельную, над ухом его раздался звонок. Хожалый принес ему повестку – явиться назавтра к одиннадцати часам утра в ***скую часть к следственному приставу, и при сем удобном случае, заодно уж, для порядка ругнул его за пьяный образ, причем дал доброго подзатыльника, в качестве доброго начальника, и удалился с гражданским сознанием верно исполненного долга. После его ухода, едва Селифан опять успел себе сладко растянуться на своем нехитром ложе, раздался вдруг новый звонок. «Эк их расшатала нелегкая!.. Кого вам надо?»

У ворот стоял человек в бекеше с меховым воротником и нетерпеливо постукивал о сапог своей тросточкой.

– Какая здесь, любезный, квартера отдается? – спросил он.

– Да вам какую надо?

– Да ту вон, что у ворот билет наклеен.

– Та фатера – две комнаты и кухня с чуланом.

– А много ли ходит?

– Триста в год.

– Дорогонько… А покажи-ка ее.

– Сичас… Вы ступайте на ту вон лестницу, а я только ключи захвачу.

Господин в бекеше осмотрел квартиру и остался ею доволен.

– Хорошо. Я сегодня же переезжаю сюда, – сразу решил он на месте. – Ты уж, друг любезный, никому больше не показывай. На вот тебе задаток. Довольно будет три рубля?

– Очинно даже довольно.

– Ну и прекрасно. А это вот тебе для первого знакомства! – И господин сунул ему в руку рублевую ассигнацию.

Дворник заметил, что бумажник у него не пуст. «Надо быть, исправный жилец будет», – решил он про себя и пожелал осведомиться, как фамилия будущего постояльца.

Господин слегка замялся; но это было одно только мгновение, после которого он с предупредительной поспешностью ответил:

– Петров… Иван Иваныч Петров.

– Так-с. Чиновник-с, полагается?

– Нет… по торговой части – на коммерческой конторе служу.

Дворник поклонился и проводил с лестницы господина, который, спускаясь, повторил свое обещание переехать сегодня же, часу в седьмом вечера. «Потому – человек я холостой, одинокий, – объяснил он, – сборы у меня невелики – всего на один воз только хватит, так у меня дело недолгое, горячее дело».

И они расстались в ожидании переезда.

XXXI БАЙКОВЫЙ ЛОЗУНГ

Часов около шести вечера, когда Селифан Ковалев ощущал по-прежнему еще некоторое приятное кружение в голове и неприятную трескотню в затылке, к воротам дома, хранимого его бдительностью, подъехал на простом ваньке давишний наниматель, а за ним, шагах в тридцати, остановился бойкий и сильный рысак одного из петербургских лихачей. Высокого роста, плотный человек, завернутый, что называется, по-старокупечески в хорошую лисью шубу, быстро отстегнул богатую полость изящных, легких санок и, осторожно оглядясь во все стороны, неторопливо пошел вслед за господином в бекеше, стараясь не упустить его из виду. Лихач, в некотором расстоянии, тоже подвигался за этим последним.

– Погода… – тихо и как бы сам с собою проговорил человек в лисьей шубе, проходя мимо господина в бекеше, который, разочтясь со своим ванькой, в эту минуту дергал за ручку звонка.

– Пока серо еще… – столь же тихо и тоже будто сам с собою промолвил господин в бекеше.

– Кажись, снег будет…

– Нишни! Стырься, откачивай дале![338]

Лисья шуба, словно совсем посторонний прохожий, прошла вперед, и лихачьи санки за ней потянулись.

В воротах показался дворник.

– Кого вам? А, это вы, сударь?

– Я, братец, я… Квартира моя готова?

– Да что ей делается? Вестимо, готова, стоит себе.

– Ну, это хорошо… Стало быть, я вот и переезжаю.

– А небиль-то ваша где же?

– А там еще… едет… при ней кухарка моя осталась с ломовиком – укладываются, а я вот вперед их проехал, чтобы встретить, значит…

– Так-с оно… Стало быть, проводить на фатеру прикажете?

– Нет, братец, что там в пустыре-то одному мне делать?.. Они ведь с возом придут не раньше как через час еще, а мне вот холодно что-то… прозяб я малость – так как бы эдак-то во… чайку бы хватить, что ли?.. Нет ли здесь трактира поблизости?

– Как не быть! Вот он, на перепутье!

– А!.. Ну, так вот что, друг любезный! – необыкновенно ласково и задушевно обратилась бекеша к Селифану Ковалеву. – Я уж тебе поклонюсь – помоги ты хозяйство наверх перетащить, как воз-то приедет.

– Отчего же… Это мы завсегда, с нашим почтением… это очинно можно.

– Ну и прекрасно!.. За труды на чай получишь, а пока они там едут, сходи-ка ты мне в трактир да принеси чайку, а я пока в дворницкой у тебя, что ли, посижу, попьем да покалякаем малость промежду себя: ты мне про соседей порасскажи – новому жильцу ведь все это надо знать, сам ты понимаешь. Смахай-ко! На вот и деньги.

– Да мне недосуг… никак невозможно от ворот отлучиться, – замялся дворник.

– Ну вот, вздор какой!.. Толкуй про ольховую дудку! Отлучиться!.. Ведь не на целый вечер, а всего-то на пять минут. Махай! Я, брат, человек негордый, простой, из мещанства тоже, и своим братом никак, значит, не гнушаюсь и не брезгаю. Как сдачу получишь, так хвати там себе осьмушку: разрешаю, значит! – добавил новый постоялец.