Пьесы

Марчбэнкс(внезапно подтягивается на руках и усаживается на спинку кресла). Да, более или менее, — я изменил ей всего лишь за десять минут до вашего появления. А до этой минуты я, как проклятый, читал стихи — собственные, еще чьи-то, — только чтобы не заговорить. Я стоял перед вратами рая, не пытаясь войти. Вы представить себе не можете, как это было героично и до чего противно. А потом…

Морелл(с трудом сдерживая нетерпение). Потом?

Марчбэнкс(спокойно съезжая со спинки кресла на сиденье). Потом ей уж стало невтерпеж слушать стихи.

Морелл. И вы в конце концов приблизились к вратам рая?

Марчбэнкс. Да.

Морелл. Как? (Исступленно.) Да отвечайте же! Неужели у вас нет сострадания ко мне?

Марчбэнкс(мягко и мелодично). И тут она превратилась в ангела, и вспыхнул огненный меч, который сверкал повсюду, — и я не мог войти, потому что я увидел, что эти врата были в действительности вратами ада.

Морелл(торжествующе). Она оттолкнула вас!

Марчбэнкс(вскакивая, с гневным презрением). Да нет! Какой же вы болван! Если бы она это сделала, разве я мог бы чувствовать себя в раю? Оттолкнула! Вы думаете, это спасло бы нас — такое добродетельное возмущение?! Вы даже недостойны существовать в одном мире с ней! (Презрительно повернувшись, уходит в другой конец комнаты.)

Морелл(наблюдает за ним, не двигаясь с места). Вы думаете, вам придает достоинства то, что вы оскорбляете меня, Юджин?

Марчбэнкс. На чем и оканчивается ваше тысяча первое поучение, Морелл! В конце концов, ваши проповеди меня мало восхищают. Я думаю, что и сам мог бы это делать, и получше. Человек, с которым я хотел бы помериться, это тот, за кого Кандида вышла замуж.

Морелл. Человек… за кого?.. Вы имеете в виду меня?

Марчбэнкс. Я имею в виду не преподобного Джемса Мэвор Морелла, резонера и пустослова. Я имею в виду настоящего человека, которого преподобный Джемс прячет где-то под своей черной рясой. Человека, которого полюбила Кандида. Не могла же такая женщина, как Кандида, полюбить вас только за то, что вы застегиваете свой ворот сзади, а не спереди.

Морелл(смело и решительно). Когда Кандида отдала мне свою руку, я был тем же резонером и пустословом, что и сейчас. И я носил вот эту черную рясу и застегивал свой ворот сзади, а не спереди. Вы думаете, я больше заслужил бы ее любовь, если бы не был искренним в своей профессии?

Марчбэнкс(на кушетке, обняв руками колени). О, она простила вам это так же, как она прощает мне, что я трус, и рохля, и то, что вы называете — жалкий, трусливый щенок, и прочее. (Мечтательно.) У такой женщины, как она, божественный дар ясновидения. Она любит наши души, а не наши безумства, прихоти или иллюзии, не наши воротники, и одежду, и прочее тряпье и лохмотья, которыми мы прикрыты. (Он задумывается на мгновенье, затем обращается к Мореллу и спрашивает в упор.) Что мне хотелось бы знать, так это — как вам удалось переступить через огненный меч, который остановил меня?

Морелл. Может быть, все объясняется тем, что меня не прервали через десять минут?

Марчбэнкс(отшатываясь). Что?

Морелл. Человек может подняться на самые высокие вершины, но долго пребывать там не может.

Марчбэнкс. Неправда. Он может пребывать там вечно, и только там! А в те минуты, когда он не там, он не может ощущать ни покоя, ни тихого величия жизни. Где же, по-вашему, должен я быть, как не на вершинах?

Морелл. В кухне, крошить лук, наливать лампы.

Марчбэнкс. Или на кафедре проповедника заниматься чисткой дешевых глиняных душ?

Морелл. Да, и там тоже. Именно там я заслужил свою золотую минуту и право в такую минуту добиваться ее любви. Я не брал этих минут в долг и не пользовался ими, чтобы воровать чужое счастье.

Марчбэнкс(с отвращением вскакивает и стремительно идет к камину). Не сомневаюсь, что эта сделка была проведена вами с такой же честностью, с какой вы покупаете фунт сыру. (Он останавливается, не доходя до ковра, и, стоя спиной к Мореллу, говорит в задумчивости, словно самому себе.) А я мог только вымаливать у нее, как нищий.

Морелл(вздрагивая). Несчастный, продрогший нищий, который просит у нее ее шаль.