Песок, оазис, два верблюда

— Морда мохнатая, ну чего тебе не хватает? — вполголоса ругалась девушка, запихивая так ни разу и не одетую обновку в мусорное ведро. — Кормлю, как на убой, у тебя домик размером с мою кровать, хотя ты все равно со мной под одеялом спишь, а теперь ещё и вещи мои жрешь. Приличные кошки хоть мышей ловят, а ты даже на воробьев в окно не заглядываешься! Ох, отнесу к ветеринару, будешь у меня добрым, толстым и ленивым, и забудешь, отчего все нормальные коты по весне на балконе орут! — пригрозила она под конец. Степан презрительно отвернул усатую морду от тарелки с молоком и, гордо помахивая пушистым хвостом, ушел в спальню хозяйки, где нагло развалился на её подушке.

Благо, что её новая работа была не так далеко от дома, потому к непосредственному месту приложения трудовой деятельности Ева примчалась ещё не растеряв боевой запал и вся кипя праведным гневом. Резко притормозив возле парковщика, ещё помнившего, как она его год назад едва не задавила в гололед, а потому, шарахавшегося, едва к зданию подъезжала машина, похожая на авто Агеевой, Ева бодро поцокала каблучками своих замшевых сапожек в сторону двухэтажного особняка на одной из тихих улиц центра города. Чего стоило Вите выкупить почти половину этой немаленькой и отнюдь не дешевой избушки, девушка доподлинно не знала, но это ещё раз убедило её, что начальство можно назвать каким угодно, но не доверчивым и бескорыстным.

— У шефа есть кто? — холодно поинтересовалась она у Лидочки. Секретарша подняла недоуменный взгляда на Еву. Видеть её такой — собранной и злой, было непривычно, обычно Агеева были добра и весела, но, при этом, было понятно, что в любой момент милая кошечка может стать раздраженной тигрицей.

— Нет…

— И в ближайшие полчаса — не будет, — отрезала Ева, распахивая дверь монаршей кельи. — Здравствуй, друг мой дорогой, — преувеличенно-ласково проворковала она. — Как спалось? Кошмары не мучили? Или ты действуешь по принципу — ударим крепким сном по мукам совести?

— Ева, ты чего? — отпрянул Виктор.

— Я? Ой, да прекрасно всё! Подумаешь, ерунда какая — втравил в дерьмо по уши. Неужели ты считаешь меня настолько тупой, что я поверю в то, что ты ничего не знал? Ну же, давай, исповедайся перед тем, как я тебя отправлю в эротическом направлении вместе с Виолеттой и всем твоим святым семейством, — она присела на краешек стола и сложила руки под грудью.

— В том, что ты умна, я и не сомневался, была бы ты дурой, сидела бы в приемной вместо Лидочки, — в себя начальство пришло быстро, положение обязывает, как никак. — Чем именно, душа моя, ты недовольна?

— Помимо того, что ты меня практически в открытую подставил на негласный конфликт с местной администрацией? Ничем. Разве что спала сегодня плохо, а так — претензий больше нет!

— Вот, а говоришь, у меня совесть нечиста, — ласково пожурил её Виктор. — Ты пойми, если это дело повернуть так, как надо, горизонты открываются просто космические… — он закатил глаза, явно представляя себе эти самые горизонты, а у Евы перед внутренним взглядом почему-то появилась убогонькая, кое-как забросанная комьями земли могилка на глухой, забытой даже грибниками полянке, и счастливо каркающие вороны, поглядывающие вниз с нескрываемым гастрономическим интересом. А саундтреком шла песня «Нас извлекут из-под обломков…»

«Блин, померещится же», — мысленно вздрогнула она.

А Виктор, увлеченный представляемыми перспективами, неосмотрительно положил руку на её коленку.

— Кхм-кхм. Ты хоть приблизительно представляешь, сколько я могу с тебя содрать за домогательства на рабочем месте, да ещё и с отягощением в виде твоего начальничьего статуса? — вкрадчиво спросила Ева, стряхивая наглую конечность.

Виктор и сам опешил от своего промаха — то, что Агеева работу с постелью никогда не смешивает, знали все. Поначалу сомневались, думая, что девушка себе цену набивает, но несколько пинков по репродуктивным органам и один сломанный нос убедили общественность в отсутствии у Евы склонностей к служебным романам. Хотя сама девушка была ходячим искушением — хрупкое создание с огромными светло-карими глазами соблазняло беззащитностью и строгими костюмами. Эти самые костюмы особенно будоражили воображение своей приталенностью и зауженными юбками по колено. Завершенность образу придавали туфли на высокой шпильке в любую погоду и время суток. Прям, нежная дева в беде. Но те, кто имел глупость поверить обманчиво-невинной внешности, сами оказывались по уши и без весла, но уже в немного другой субстанции. Потому что отношения к себе, как к постельному придатку, Ева никому и никогда не прощала.

— Ээээ… Ммм… — попытался выдавить из себя что-то, похожее на оправдание Виктор, но так ничего и не придумав, обреченно уставился в сияющие нехорошим огнем глаза Агеевой. — Тьфу, стерва! — выдал он, наконец, поняв, что Ева просто издевается. — Чуть до инфаркта не довела!