Песок, оазис, два верблюда

Ева решила, что если уж хватило дури переться ночью на помощь незнакомой женщине, то морозить попу она не нанималась, и нырнула в теплый салон машины.

Светлана появилась через пару минут. Женщина тревожно оглядывалась и мышкой шмыгнула к пассажирскому сиденью.

— Спасибо, я даже не ожидала, что вы согласитесь мне помочь, — зачастила она.

Ева с трудом перебила этот поток красноречия:

— Подождите! — взмолилась девушка. — Давайте по порядку. Вы нормально себя чувствуете?

— Да.

— Уже хорошо. Тогда почему вы не дома, а здесь? Я понимаю, что в вашем положении прогулки полезны, но это уже попахивает мазохизмом.

— Потому что я боюсь туда идти…

Ева окинула собеседницу цепким взглядом. Та выглядела немного напуганной, но во взгляде не было той загнанности и обреченности, которая есть практически у всех жертв домашнего насилия. Да и сомнительно, чтобы у кого-нибудь поднялась рука на беременную женщину. Хотя, уродов тоже хватает…

— Вы боитесь, потому что там есть кто-то, кто может причинить вред? — девушка уже начала раздражаться. Глубокая ночь на дворе, а она разбирается с незнакомой женщиной, которая к тому же не говорит, что конкретно ей нужно от Евы.

— Нет. Там никого нет. Дело вообще не в этом. Извините, что говорю немного сумбурно, — Светлана подняла на Агееву заплаканные глаза. — Просто это не мой ребенок, — она ткнула себя пальцем в живот, а Ева поняла, что, похоже, дожила до шизофрении.

— В каком смысле — не ваш? — не выдержала она. — Не говорите глупостей! Давай вы скажете, чем я вам могу помочь, а потом отвезу домой? — она уже кляла себя за порыв милосердия. У женщины явно были какие-то проблемы с головой, и речь совсем не о прическе.

Света глубоко вдохнула и решительно сказала:

— Это не мой ребенок, потому что я — суррогатная мать. А вас я хочу нанять, потому что не собираюсь отдавать его биологическим родителям.

Ева медленно и аккуратно вернула на место отвисшую челюсть.

— Но почему вы решили обратиться ко мне? Это не совсем тот профиль, которым я занимаюсь.

— Вы единственная, кому было не все равно, — пожала плечами Света. — Пока я сидела на той скамейке, мимо прошло больше десятка человек, но вы были единственной, кто предложил помощь.

«Все проблемы от импульсивности», — покаялась Ева сама себе. — «И что же мне с ней делать?»

— Давай сделаем так, — решилась, наконец, девушка, — мы сейчас поедем ко мне домой. Там вы расскажете, что именно произошло, и я подумаю, чем вам можно помочь.

— Хорошо, — быстро-быстро закивала Светлана.

— Только учтите, я ни на что не соглашалась — выслушаю все и только после этого — отвечу. Идет?

— Да.

Спустя полтора часа и три кружки зеленого чая, который в любой момент уже мог политься у Евы из ушей, Светлана закончила свою исповедь.

Обе женщины сидели на диване, а Степан, неожиданно прикипевший душой к гостье, мурлыкая, усердно шерстил ей низ брюк. Это было ещё одной причиной, по которой Ева, наплевав на сон и то, что ей нужно было вставать через пять часов, а она ещё даже не ложилась, слушала Свету. Кот был для девушки одним из лучших определителей человеческих душ. И ластиться к тому, кто ему не понравится, Степа никогда не стал бы, значит, посчитал полуночную гостью хорошим человеком.

— Ну, что ты скажешь? — робко спросила Света через несколько минут. На «ты» они перешли почти сразу — сохранять великосветскую вежливость, когда одна из собеседниц, зареванная и несчастная, одета в растянутый спортивный костюм, а вторая — в домашний комплект и гетры а-ля «Пеппи — длинный чулок», им показалось излишним.

— Пей пока свою бурду, а я подумаю, — немного отстраненно подумала Ева, пытаясь систематизировать поступившую информацию и разложить её по полочкам. Получалось не очень хорошо. Во-первых, она ещё пребывала в некотором обалдении от самой ситуации и своей роли в ней. А, во-вторых, кляла себя последними словами. Потому что уже знала, что не сможет отвернуться от этой женщины.