Песочница

– Лягушатник? – на всякий случай переспросил Маре у Альбины.

– Ну да, – ответила она. – Ах, да, вы же из Франции! «Лягушатником» у нас называют детский бассейн – они там, как маленькие лягушата.

– О, же ву компран, – смутился Маре. – Я вас понимаю.

Детям помогли переодеться и они с воплями восторга попрыгали в бассейн. Родители вышли в вестибюль. На большом стенном экране шел выпуск новостей, про завершение Большого шелкового пути – скоростной магистрали от Лиссабона до Гонконга через русский Транссиб. Теперь, с отменой виз с Китаем, европеец или азиат мог проехать от Атлантического океана до Тихого без остановок.

Через час довольные дети высыпали из раздевалки. Альбина вышла вместе с ними – пообщаться с родителями.

– У Клеопатры очень хорошие задатки, – сказала она Маре. – Если вы будете ходить регулярно, то я вижу у вашей девочки большие перспективы.

– Тебе понравилось? – спросил отец у дочери, суша ей волосы феном.

– Папа, – Клеопатра вдруг погрустнела. – Плавать так сложно. Антон и Мари уже умеют, а мне кажется, что я никогда не научусь… – Ее глаза стали наполняться слезами.

Маре присел, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Клео.

– Что ты, милая! Конечно же, научишься! Запомни, главное – верить в себя. Я верю в тебя. Альбина говорит, что ты уже скоро будешь очень хорошо плавать. Все у нас получится. А я тебе помогу.

– Папа, это тре бьен! – повеселела Клео. – Прекрасно! Я люблю тебя!

Она обвила тонкими ручками шею Маре и прижалась щекой к его лицу.

5

В Ночь Волны Маре оставил Клео ночевать у соседей. Сергей Антипов и его жена Аня работали в обсерватории вместе с Пьером. Поцеловав дочь, Маре сел в машину к Сергею, и они поехали в ПРОГОН. Маре обернулся и помахал рукой Клео с Аней, стоявшим на крыльце.

Почти весь научный персонал был на своих местах. Прохождение фронта волны ожидалось вскоре после часа ночи по Москве, и затем, затухая, она должна была фиксироваться детекторами еще в течение нескольких месяцев.

Маре прошел в Центр управления. Перед огромными экранами, как в Центрах управления полетами космических агентств, за мониторами компьютеров сидели люди – русские, украинцы, грузины, немцы, французы, итальянцы. Маре тянули руки, здороваясь.

Он подошел к академику Илецкому, руководителю обсерватории.

– Здравствуйте, Пьер, – сказал тот. – Волнуетесь?

– Да, Андре, конечно, волнуюсь, – ответил Маре. Его ощутимо мандражило.

– Ну, не волнуйтесь, нас на Волне качать не будет, – пошутил тот. – Расчеты проверены, все у нас с вами сходится. Пусть космос волнуется, а мы послушаем, а? – и он подмигнул французу. Маре прошел дальше в зал.

– Как связь? – крикнул Илецкий.

– Отличная связь, Андрей Максимович, – отозвался один из техников. – LIGO и eLISA²², VIRGO, KAGRA, SELIN, – все в готовности, системы синхронизированы.

– Отлично. Тогда прозвоните еще раз системы, чтоб без сбоев у нас.

– Добро, товарищ Главный, – ответили хором с нескольких сторон.

Маре сел за свой стол. Времени до прохождения фронта Волны оставалось еще больше двух часов. Не успел он чем-нибудь себя занять, как завибрировал телефон. Звонил отец. Маре посмотрел на часы – у отца в Японии было чуть больше пяти утра. Он нажал «ответить на звонок».

– Привет, пап. Не спится?

– Старческая бессонница, сын. И тебе доброй ночи. – Отец был, как обычно, суховат и сдержан в общении.

– Да ладно прибедняться, какой ты старик (отцу было уже под девяносто). Вот когда будет сто двадцать, тогда можно уже говорить.

– Ждете Волну? – ушел от темы отец.

– Ждем. А как там твой ILC²³? Мышей ловит? Гравитон²⁴ еще не поймали?

– Как бы вы его первыми не поймали, – хмыкнул Жюль Маре.

– Не думаю. Но мы будем стараться. Хотя мы сегодня ловим волны, а не частицы.

– Квантово-волновой дуализм²⁵ никто не отменял, если ты не в курсе. Как там Селин, как дела у Клео?

– Все хорошо, пап. Давай я тебе завтра позвоню и расскажу, – Маре заметил какое-то оживление в зале.

– Давай. Маме позвони тоже. – Мать ухаживала за домом и садом в Гренобле, и ее круг общения мало пересекался с отцовским. Она проводила время с театралами, художниками и артистами, ее друзьями. Маре часто думал, что могло привлечь ее и отца друг к другу, таких разных по сути людей.

– Хорошо. До связи.

– До связи, Пьер. – Но отец не разъединился. Он помолчал пару секунд, и сказал:

– Я горжусь тобой, сын. – И в трубке пошли короткие гудки.

Тревога оказалась ложной, люди в зале Центра управления через несколько минут успокоились. Маре тихонько включил Дассена, музыка успокаивала и снимала часть напряжения.

– Ностальжи? – понимающе кинул сидящий за соседним монитором лазерщик Миша. – Скучаете по дому?

– У меня отец любил его слушать, когда я был мальчишкой, – кивнул Маре.

Принесли кофе и выпечку на выбор. Маре взял себе несколько круассанов и дымящуюся чашку, и вернулся за свой стол. Время тянулось нестерпимо медленно, в зале негромко переговаривались между собой специалисты. Миновал час ночи, потом два.