- Алекс, мы с тобой из разных миров. Тебе не нужно кем-то притворяться, ты живешь обычной жизнью, и это привычный тебе мир. А если мои друзья узнают, что я всегда делаю домашнее задание и хожу в кружок астрономии, прощай, вечеринки и нормальные парни. Я стану изгоем.
- Эшли, ты хорошая, когда делаешь домашнее задание, занимаешься астрономией и говоришь об этом честно. Тебе не нужно притворяться кем-то, чтобы быть счастливой.
- А ты забавный, Глоу. Странный, но очень забавный, - Эшли повернулась и пристально посмотрела на Алекса. Внезапно она его поцеловала.
Алекс забыл и о пятне на новых джинсах, и даже о том, что скоро он должен забрать Мишель из «Кастомс». Что это было? Чары Эшли или последствия опьянения? Алекс не был уверен, но он точно знал, что в его жизни началось что-то необычно новое. Оставить всё как есть и плыть по течению? Но тогда, как объяснить всё Мишель? Или забыть словно страшный сон?
Глава 17
В пять утра с диким хохотом из «Кастомс» вывалились трое. Первый выглядел безупречно: пьяное веселье в ночном клубе не могло скрыть благородство его манер. Второй был высоким афроамериканцем с сильными руками и выбритыми почти налысо волосами. Возможно, вы бы испугались, встретив его в такой час. Но я не боялась. Ведь третьей была я, Мишель Брэй.
Я не часто говорю о себе. Наверное, потому что, начиная описывать себя с точки зрения художника, подмечающего все детали пейзажа, я делюсь на две части. Одна часть сводит всё к неровной носовой перегородке, которая, впрочем, заметна только иногда (и то: на фото или видео), но которая совсем не мешает мне жить. Другая слишком идеализирует синие как океан глаза с длинными подкрученными ресницами. Ну что уж, одарили меня такой прелестью родители. В остальном - я обычная девушка, живущая на планете Земля. Щеки, за которыми я вечно ищу скулы, пухлые губы и светлые длинные волосы, которые я отращивала, кажется, лет десять. Рост у меня средний, фигура не самая спортивная, но и не самая запущенная. Талия есть, и то хорошо. Да и вообще, мне нравится мое тело: выглядит достаточно органично во всей одежде. Интересно, это правда так или просто моя самооценка взлетела до небес?
Когда я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки, а глаза прищуриваются как у китайца, но знаете, почему-то это даже мило. И вот, растянув свои розовые пухлые губы в жизнерадостной улыбке, я вышла из клуба с Джо и Чарльзом Освальдом. За последние пару часов он стал для меня Чарли. Его изысканные манеры никуда не делись даже после третьего стакана мартини, но мне это даже нравилось. В этом была его фишка. Особенность, позволяющая сказать: да, его не спутаешь с кем-то другим.
«Хм... А в чем же моя особенность?»
- Мишель, - пытаясь подавить порыв смеха, говорил Джо. Не помню, над чем мы смеялись, но нам было явно очень и очень весело. - Ну где там твой друг?
- Не знаю, Джо... Телефон вне зоны доступа. Он обещал быть к пяти. Может, подождем?
- Милая леди, - пародируя то ли английскую королеву, то ли самого себя, начал Освальд, - милая моя Мишель, простите, но я должен покинуть вас. В клубе остались несколько ребят, с которыми мы кажется не договорили три часа назад. Пожалуй, я пойду. Только прошу, не злитесь на меня, принцесса, - с улыбкой твердил он.
- Чарли, ну разве можно на тебя злиться. Иди в клуб, а мы с Джо посидим здесь. Надеюсь, ещё увидимся?
- Всенепременно! Заходи ко мне в театр! Адрес ты уже знаешь.
Чарльз раскланялся и исчез за дверью.
Мы с Джо просидели на лавочке у клуба полчаса. Но Алекс так и не появился. Телефон его был отключен, а синего «опеля» не было видно на горизонте.
- Не расстраивайся, Мишель. Может, у него возникла внештатная ситуация.
- Ага, или он просто забыл.
- Ну, или так... Домой? - Джо встал и подал мне руку.
- Домой, - обреченно выдохнув, я подала ему ладонь и поднялась со скамейки.
Полтора часа пути мы с Джо разговаривали. Точнее, говорил, в основном, он. Я слишком устала и была не в настроении из-за того, что Алекс отключил телефон и не приехал.
Джо рассказывал интересные случаи из своей хирургической практики. Рассказывал, как учился в медицинском и как его одногруппница упала в обморок, когда впервые попала в морг. Джо не говорил о трагичных случаях - он не хотел расстраивать меня ещё больше. Я слушала, но мыслями была уже где-то далеко. Это объяснимо: мне семнадцать и всё, что я видела в жизни до «Форджес», - только школа. Но вот для Джо вечеринки - были частью его второй, ночной жизни. Даже после бессонной ночи он легкой поступью шёл по пустым бульварам, освещаемым тусклыми фонарями. Но Джо никогда не ходил на смену в больницу после вечеринок - так он мне сказал. Негласное правило: не совмещать удовольствие и спасение жизней. Перед больницей только вода и никаких сигарет. Джо мне нравился. Он был ответственным врачом: ежегодно проходил курсы повышения квалификации и делал всё, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно. Про свою «вторую работу» он говорил: