Пешка

Не знаю, сколько времени прошло, но неожиданно наверху раздался грохот. Можно было подумать, что десятки пар ног топтались наверху. Открылась дверь, и светом осветило лестничный пролёт. Я напряглась, наблюдая за ступеньками. В последний раз, когда кто-то спустился по ним, я посчитала, что спасена. На этот раз я особых надежд не питала.

Двое мужчин в тёмных костюмах спустились по лестнице, и я тут же поняла, что это были не гопники Рогина. Они резко остановились, увидев меня, и я в приветствии подняла свои скованные руки.

— Агент Карри, никогда не думала, что скажу это, но я счастлива видеть вас.

ГЛАВА 20

— На, держи, милая, — сказала молодая медсестра, поставив для меня пластиковый стаканчик с водой на прикроватный столик. — Доктор скоро придёт.

— Спасибо.

Я подняла стакан и выпила немного воды, хотя больше не испытывала жажду. Мне поставили капельницу и дали достаточно воды с того времени, как я поступила в больницу несколько часов назад. Мне просто надо было чем-то занять руками, пока я лежала в кровати, ожидая новостей о родителях.

Я уставилась на пушистые снежинки, падающие за окном, по сути, вовсе не видя их. Последние четыре часа стали безумным и смутным воспоминанием с той самой минуты, как Агентство провело облаву на дом Рогина. Меня вместе с родителями увезли в больницу на скорой помощи, где нас тут же определили в реанимацию. Я была более чем уверена, что кто-то воспользовался связями, когда меня привели в чувство и перевели в частную палату через час после прибытия.

Я не видела родителей с той самой минуты, как их отвезли на каталках в реанимацию, и никто ничего не мог сказать мне о них. Моим самым сильным страхом было то, что мы слишком поздно нашли их. Им ежедневно давали горен, чтобы подавлять их, и я понятия не имела, какими будут последствия при столь длительном применении.

В моменты, когда я не думала о здоровье родителей, я беспокоилась о Финче: как он там один в квартире. Мне надо добиться выписки сегодня, надо вернуться домой и рассказать ему о маме с папой. Я молилась, что принесу ему добрую весть.

Единственное о чём я отказывалась думать, это Лукас и его парни, и их предательство. Ведь не должно было быть так больно, но боль в моём сердце была непомерно настоящей.

Я позволила себе думать о Фарисе, который стал настоящей жертвой во всём этом замесе, и я обратилась к его богине с мольбой об его выздоровлении. «Аедна, не знаю, как это работает, или можешь ли услышать молитвы людей, но пожалуйста, позаботься о Фарисе. Он пережил сущий ад и ему не помешало бы немного счастья».

Заведя руки, чтобы поправить подушки, я взвыла от боли в спине. Ещё одно напоминание о ночи в кандалах в камере. «О, и ещё богиня, если ты сегодня решила совершить какую-то божественную справедливость, у меня есть список имён, с которых ты могла бы начать».

— Мисс Джеймс?

Я посмотрела на дверь и увидела там доктора в белом халате. Он вошёл в мою палату. Судя по его внешности, его корни тянулись из Индии, и было ему уже за сорок. Седеющие волосы и очки в тонкой оправе. Всё внутри скрутило от вида папки в его руках, я знала, что он пришёл поговорить со мной о моих родителях.

Он подошёл ко мне и протянул руку.

— Я доктор Редди. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, или точнее буду хорошо, когда узнаю, что происходит с моими родителями.

Доктор Редди улыбнулся.

— Я слежу за состоянием ваших родителей с первой же минуты, как их привезли. Они истощены и у обоих сильное обезвоживание, но, ни одно из исследований не выявило внутренних повреждений. Мы поставили им капельницы и ввели сильную смесь лекарств, чтобы помочь организму вывести горен. Их ждёт долгий процесс восстановления, но я не вижу причин, чтобы они не излечились полностью.

Я накрыла рот рукой, эмоции затопили меня.

— Когда они очнуться?

— Не раньше чем через несколько недель. У всех по-разному проходит этот процесс, — возможно, он увидел мою тревогу, поскольку дальше произнёс: — Горен не похож на людские опиоиды, а точнее не только влияет на рецепторы головного мозга. Он проникает в органы на клеточном уровне, делая тело физически неспособным функционировать без него. Средства детоксикации со временем промывают весь организм, но первоначальный вывод наркотика из организма очень болезненный. То, что мы ввели ваших родителей в наркоз, гуманный шаг.

Я кивнула, давая ему понять, что всё понимаю. Как бы сильно я не хотела поговорить с родителями, я не могла вынести мысли о том, что они будут страдать от боли.

— Смогут ли она вернуться домой, после того как придут в себя?