Пещера каменного змея (СИ)

Старший машинист, перепачканный копотью и сажей крепкий мужчина лет за тридцать, уже спрыгивал на землю. Выражение его лица не предвещало шутнику ничего хорошего. Расстояние между ними укладывалось в несколько шагов. Поэтому машинист рассчитывал уже через мгновение познакомить свой тяжелый кулак с рожей этого придурошного малого.

Что-то невероятно тяжёлое и горячее толкнуло машиниста в грудь как раз в тот момент, когда его кулак поднялся для удара. Толчок оказался настолько силён, что машинист крутнулся на месте, разворачиваясь прочь от мужчины в шляпе.

Не понимая, что происходит, машинист попытался вновь оказаться лицом к лицу с полоумным. С малым, принявшим железную дорогу за бульвар для прогулок.

Однако, перед лицом оказалась хрустящая на зубах земля. Крепкое, выносливое тело, служившее верой и правдой во всех похождениях и в работе, налилось свинцовой тяжестью. Стало очень холодно.

Ещё машинист понял – лежит он достаточно долго. Иначе с чего бы это стало так темно? Они уже и так потеряли кучу времени из-за этого идиота. Поезд надо ведь и разогнать. Надо вложиться во время. В противном случае, эти индюки из компании урежут оплату. Машинист оперся руками о землю, собираясь подняться, и в следующее мгновение тяжело обмяк, пачкая серую пыль красным.

Помощник машиниста попытался укрыться в кабине, но не успел. Пуля настигла его быстрее, пробив голову. Тело безвольно перевалилось через окно.

Не убирая дымящегося пистолета, убийца громко и резко свистнул. Лошадь заржала, поднимаясь на дыбы, и человек отпустил поводья. Почувствовав свободу, животное рвануло вперёд, выбивая копытами облачка пыли.

Свист бандита, вместе с разлетевшимся по округе ржанием и звуками выстрелов, послужил сигналом. Воздух разрезали дикие крики и улюлюканье. Человек пятнадцать скакали к поезду, паля из пистолетов и винтовок. Первый налётчик, не торопясь, достал ещё один револьвер и, продолжая усмехаться, пошел к ближайшему вагону.

Мортимер спрыгнул со ступенек, когда раздался свист. Убивший машиниста человек оказался с другой стороны поезда и на расстоянии нескольких вагонов. Зато прямо на него неслась ватага всадников. Гикающих, вопящих, оглашающих округу беспорядочными звуками выстрелов.

Дуглас вскинул своё оружие и нажал на спусковые крючки. Стоило револьверам дёрнуться, выбрасывая из стволов смертоносных ос, маршал рванул в сторону, уходя с линии ответного огня.

Один из бандитов, раскинув руки, завалился на спину своего коня. Другой, с проклятьями, зажал прострелянное плечо и поторопился отъехать в сторону, пропуская подельников. Часть из них, заворачивая коней и пригибаясь к шеям скакунов, направилась к маршалу. Остальные подлетали к вагонам. Спрыгивали и, разряжая оружие в проходы тамбуров, вламывались внутрь.

Над поездом взвился женский визг, мешавшийся с мужской руганью. Кое-где в вагонах послышались звуки выстрелов, не все пассажиры ехали без оружия, однако они быстро смолкли. Людей, готовых оказать вооруженное сопротивление налётчикам, оказалось слишком мало.

Всё же, части бандитов пришлось отвлечься от грабежа – их внимание привлекал маршал. Благодаря этому, проповедник Джозеф Уильямс остался один возле вагона. Он попробовал оглядеться и понять, что происходит.

Подскакавший к вагону, смуглый мексиканец резко осадил коня рядом с проповедником. Грубо оттолкнув в сторону отца Уильямса, бандит быстро оказался на площадке вагона. В его левой руке оказался револьвер, а правой он вытянул длинный нож. Этим самым ножом он пырнул выскочившего ему на встречу проводника. Переступив через тело, мексиканец со смехом вошел внутрь вагона.

Уильямс отряхнул сутану. Ему не было страшно. За себя во всяком случае. Проведя годы в кавалерии, Джозеф привык к смерти. Привык к простой мысли – рано или поздно, но смерть положит свою тощую руку на его плечо.

Не боялся проповедник и вот таких вот молодчиков. Готовых пырнуть ножом, пустить в тебя пулю просто так, из-за того, что ты оказался у него перед глазами и не успел вовремя отскочить. С товарищами по оружию он отправил немало подобных на Суд Божий.

Однако, Джозеф поискал глазами маршала, ему всегда становилось страшно за других людей. За тех, к кому он испытывал симпатию, или просто находился рядом.

В соседнем вагоне раздалось несколько выстрелов, потом послышался грубый голос. В следующее мгновение стекло лопнуло под весом молодого парня. Тот тяжело упал, но поспешил подняться на ноги. Из простреленного плеча текла кровь. Не обращая на рану внимания, молодой человек сделал попытку вернуться в вагон, но выстрел, прозвучавший со стороны паровоза, не дал ему это сделать.

Уильямс бросился к упавшему.

- Отходную прочтешь потом, проповедник. Когда мы закончим здесь и оставим вас наедине со своими мыслями.

Голос звучал презрительно. Он не был грубым, проповедник даже мог назвать его красивым. Мешала издевка, звучавшая в каждом слове, делая голос очень жестокими.

Джозеф успел сделать ещё один шаг, увлечённый желанием помочь упавшему, когда земля у его ноги брызнула фонтанчиком. Ещё одна пуля ударила с другой стороны.