Пещера

– Я знаю, ты даже проститься не подойдешь.

– Подойду, – сказала Майя.

Она знала, прежде чем уйти совсем, ей надо побывать на этом месте, примериться. Душа должна прийти в такое состояние, чтобы н сожалений, ни колебаний… Странно, сейчас Майе казалось, что самым горьким для нее будет – если в пещере ничего не окажется, только каменные стены. Если вся эта история – чистый обман, легенда. И надеяться больше не на что. Только на то, что они встретятся с Антоном после того, как настанет ее собственный срок.

Майя встала рано, и до обеда вместе с бабушкой занималась домашними делами, стараясь этим успокоить старушку. Как бы говоря – не сегодня. Но после обеда, когда бабушка прилегла и задремала, девушка отправилась в путь.

Ей хотелось выйти из деревни незаметно, чтобы никто не стал расспрашивать, куда она направляется, не навязался в попутчики. И Майе это удалось.

Лес начинался почти сразу за деревней, и девушка вступила в него не без трепета. Но, хотя она так давно тут не была – Майя начала узнавать и знакомые тропинки, которые были столько раз исхожены в детстве, и даже отдельные деревья. Дикую яблоню, на ветвях которой было так удобно сидеть вместе с подружками. Густой кустарник, где они устраивали себе «дом». Пережидали тут дождь, и так любили рассказывать друг другу страшные истории. Майя была лучшей рассказчицей.

Девушка слегка усмехнулась, но усмешка эта была горькой. Вон, подальше растет дуб, а внизу ствола у него что-то вроде дупла. Они использовали его как почтовый ящик. Причем передавали не только записки, но и конфеты.

Все вокруг было таким мирным, освещенным дневным солнцем, что казалось – нет тут места потустороннему. Вот уже слышен шум реки. Каждый год весной вода так высоко поднимается, что не узнать эту мирную речушку. Там, где летом устраивал пикник – все залито, а если все же пройти вперед в высоких рыбацких сапогах, то дно резко оборвется, и глубина там будет еще та. И шурша, друг за другом, точно вагоны состава – выплывают из-за поворота льдины.

Сейчас, узнавая знакомые места, Майя боялась увидеть то, о чем говорила бабушка – какое-нибудь растерзанное животное. Чем дальше шла, тем страшнее становилось. А вдруг и на нее неожиданно бросится женщина в черных лохмотьях?

«Что за глупости! – твердила себе Майя, – Во-первых, этого тысячу лет уже не случалось. Во-вторых, ты же и хочешь встретиться с ней. И, наконец, она не может растерзать тебя просто так, даже если ты и готова принести себя в жертву. Черная женщина должна дать что-то взамен».

Жертвы… Она вспомнила деревенских животных. Когда Майя приезжала сюда на каникулы, она относилась ко всем четвероногим так, как у себя в городе относилась бы к кошкам и собакам.

Большим облегчением для девочки было то, что бабушка не держала ни кроликов, ни свинью, ни бычков, словом никого, кого потом можно увидеть на столе.

У Анастасии Николаевне в курятнике жили куры и петух, столь нарядно-пестрый, что он казался девочке сказочным. Кроме того, его звонкий крик будил Майю по утрам, но она за него за это нисколько не сердилась. А еще бабушка научила внучку собирать яйца, и малышке это ужасно нравилось.

Жила у бабушки и коза – белая, старая, безрогая, столь спокойная и мудрая, что в подружках она уже не нуждалась. Доилась коза не ахти как, но кувшин молока всегда стоял в холодильнике, и за лето на такой еде Настя буквально расцветала.

Один раз, когда по восточному календарю ожидался год козы, из города приехала корреспондентка с фотоаппаратом. Ей нужен был снимок на первую полосу. Девушку привели к Анастасии Николаевне, а потом все вместе пошли в хлев в Белке.

– Ресницы ты ей накрасить не забыла? – спросил у бабушки сосед, что сопровождал журналистку.

Для Майи же летом вся эта живность становилась друзьями. Непуганые куры позволяли брать себя на руки, можно было прижаться к теплому боку Белки и рассказывать ей свои секреты прямо в длинное ухо. Серый пес Волчок, который никогда не сидел на цепи – с восторгом сопровождал девочку на прогулках.

И если деревенские дети рассказывали о том, что в хозяйстве заре-зали козу, или отправили в суп петуха, Майя готова была заплакать, а ее новые друзья крутили пальцами у виска – городская, малохольная…

Разувшись, девушка шла по узкой полоске берега, порой оступаясь в воду, огибала поворот за поворотом. И вдруг сильно вздрогнула. Перед ней была та самая небольшая поляна, и засохшее дерево поднимало к нему руки-ветви, будто в жесте отчаянья

А вход в пещеру так зарос диким кустарником, что Майя не сразу его увидела. Даже испугалась, что его уже нет… Мало ли… Обвал… Ее передернуло. Но потом она заметила щель, черную щель, что вела вглубь скалы.

Майя должна была войти внутрь пещеры в первый раз после того, что с ней случилось. Но она вошла бы сюда уже не той робкой девочкой, что когда-то. Сколько было пройдено подземных дорог!

Решится ли она сейчас?