Пес и его поводырь

Телевизор этот, то ли приснившийся, то ли опять материализовавшийся, по ехидному умыслу прилепившегося к нему немыслимого душеприказчика шипел и хрюкал. Уже ощутив силы и протянув руку, чтобы выключить его, он увидел свой любимый рекламный клип, а после началась передача на русском языке. Важная девица вела репортаж из зала Дома художников Риги. Тот, о ком шла речь, художник из Бельгии Мизер Датун. Камера плывет вдоль полотен. Течет разговор.

—  Наша аудитория уже знакома с вами по нескольким публикациям в республиканских журналах. Но вопрос неожиданный, может быть, для вас. Каковы ваши политические пристрастия?

—  Я совершенно железно и определенно отделяю искусство от политики. Создавать политику посредством искусства или наоборот — невозможно. Это есть иллюзия и заблуждение. Могу только сказать, что латышские политики ведут свою игру на грани искусства и весьма в этом преуспевают.

—  Спасибо за комплимент.

—  Вы, конечно, знакомы с теорией Байса? Как вы относитесь к некоторой реваншистской модели восприятия его творчества?

—  Нет. Все не так. Байс вовсе не реваншист. И что из того, что он популярен сейчас в Германии? Во времена придворного творчества искусство несколько другое, чем во времена ренессанса или готики. Но сегодня искусство воспринимается гораздо шире, чем в любую из эпох. Мы пришли ко временам, когда лишь игра в новации считается искусством. Как бы интересно это не было, но это всего лишь версия. А дилетанты, так расползшиеся… есть хорошее русское слово «косить». Вот они косят под художников. Другие под политиков. Но опять же и грань тонка, и границы зыбки.

—  А что вы можете сказать о границах искусства Латвии?

—  Ну, оно, конечно, безгранично.

—  Спасибо на добром слове. Еще один вопрос! Согласны ли вы с тем, что ценность искусства все ниже, но все мощнее его роль посредника. И в этом случае, какова в общеевропейской модели роль латышского искусства?

Пес переключил канал. И попал на новости.

Уборочная, бизнес. Международный блок. Вот Москва-город и убийство какое-то. Это уже интересней. Кого убили — не понять — но вот здание что-то слишком знакомое. Здесь он бывал. Если только он не ошибся.

Вот уже пошел спорт, вот погода. Смутное какое-то беспокойство пришло к нему и поселилось. Он прошелся по программам. В Москве — музычка, джазок, попсулька. Вот новости. Тошнотворные и привычные. Он покинул кокон своего сна и вышел на улицу. Ту рижскую улицу другого времени.