Первый выстрел

Юра поднимался тропинками за Пилавом к Георгию. Всматривался в темноту, прислушивался. Горы молчали. Никого. А воображению его рисовались картины удивительного боя: двенадцать красногвардейцев атакуют железную крепость, огромный бронепоезд! Хлопцам надо будет рассказать. Снизу, со стороны моря, донесся выстрел, щелканье подков о гальку. Кого-то ловят. Значит, патруль внизу.

Юра постоял, прислушался и бегом вернулся к кустам в ложбинке, где его ждали Ганна и матрос. Гриша дружески хлопнул его по спине, крепко сжал ладонями его плечи. Потом протянул обе руки Ганне:

— Ну, бывай, сестренка! Спасибо за помощь. Порядок! Теперь можно вам сказать: вывели мы из Крыма четырех делегатов севастопольских рабочих. К Ленину их народ послал. Теперь они в безопасности, полным ходом в Москву курс держат. А у меня в горах дело есть. Семену письмо передам, не сомневайся… Ну, до скорой встречи, Юрка! Молодец! Так держать, пистолет!

И матрос скрылся в темноте…

5

Прошло несколько недель. В городе и на дорогах наряду с немецкими патрулями снова появились татарские эскадронцы. В Бахчисарае снова заседал курултай. Генерал Кош вдруг начал заигрывать с Турцией и выдал курултаевцам миллион марок. Возле парикмахерской говорили, что немцы хотят сделать татар своими полицейскими: их руками расправиться с русскими, греками, евреями.

Мальчики, конечно, в эти политические тонкости не входили. Но Юра все чаще спрашивал у матери, когда немцы будут выселять русских из Крыма и куда они тогда поедут, как их найдет отец.

— Ах, я ничего не знаю! Занимайся своими делами!

Конечно, он занимался. И не только своими личными делами. Приходилось возить воду из источника, поливать. Конечно, много воды Юра привезти не мог, и половина огорода засохла. Гут и другие немцы получали для поливки столько воды, сколько им было надо, а у Сагайдаков Осман и его компания все время крали воду. Кроме того, надо было купаться и ловить рыбу. Теперь уж они ловили рыбу не для удовольствия, а «для продовольствия», как говорил Коля.

Как-то, шатаясь по базару, хлопцы увидели странную группу людей. Подводы, запряженные то парой, то одной лошадью, тележки, на которых привозят на базар вино и овощи, были нагружены всяким скарбом — узлами, сундучками, самоварами, горшками. Возле них собирались судачане.

Люди на подводах поехали к слободке… Оказывается, помещики вызвали в имения отряды немецких солдат-карателей. И солдаты в двадцать четыре часа выгнали крестьян с земли, которую советская власть раздала безземельным.

«Трофим Денисович и Юсуф тоже те земли делили и поселяли на них крестьян», — подумал Юра.

— Вот гады! — сказал Сережа. — Не дали людям как следует собраться. Даже с маленькими детьми из домов выгнали. Теперь они поехали в слободку, пока где-нибудь на квартиру устроятся.

Женщины плакали:

— Мы ж весной ту землю пшеницей засеяли, сады и виноградники своим потом поливали. А урожай теперь соберут помещики или вывезут германцы!

Они рассказывали, что во многих местах отряды крестьян и батраков пошли войной на помещиков и немцев. Люди отказываются выходить на работу и выполнять германские повинности. Каратели Сулькевича свирепствуют, устраивают в селах массовые порки, а немцы судят народ военно-полевым судом.

Коля сообщил друзьям, что германцы арестовали в Джанкое его дядю, помощника машиниста. Железнодорожники почти по всему Крыму забастовали, не дают немцам вывозить продовольствие и все награбленное. А немцы и полиция Сулькевича облавы на железнодорожников устраивают, хватают без разбора — и в тюрьму.

В воскресенье Юра, взяв рогатку с толстой резиной, отпросился к Сереже. Местные мальчишки здорово навострились бить перепелов из рогатки. Юра несколько дней упражнялся в стрельбе из рогатки в дальнем углу сада и, довольный своими успехами, решил позвать на охоту Сережу. А перепела уже прилетели. Франц Гут ходил с немцами-колонистами в горы, принес сорок девять штук! Им хорошо — у них ружья не отобрали.

Сережу он дома не застал и отправился на Капсель один. Хоть бы штук пять-шесть подстрелить, вот бы мама и Ганна обрадовались! На два дня борщ сварят.

Задумавшись, он шел тропинкой и вдруг впереди увидел Сережу. Тот шагал… с ружьем в руках. Вот так фунт! И это называется товарищ! Юра очень обиделся. Хотел свернуть в сторону, но желание поохотиться вместе победило. Он решил показаться Сереже неожиданно, когда тот выстрелит.

Но Сережа миновал известные перепелиные места и почему-то пошел тропкой, где перепелов и быть не может. Так и хотелось крикнуть: «Да здесь же пусто! Куда идешь, дурень?» Но Юра молчал, решил вытерпеть.

Неожиданно Сергей свернул в узкую глубокую лощину и пошел по ее дну. Потом оглянулся и шмыгнул в заросли кизила. Юра за ним. Постоял в кустах, прислушался. Ничего не слышно, будто провалился хлопец. Юра нерешительно двинулся вперед.

И вдруг совсем рядом прозвучали негромкие голоса. Юра даже испугался. Он раздвинул кусты и увидел перед собой сидящих под навесом скалы… Трофима Денисовича, Гришу-матроса, Юсуфа и Сережу.

С минуту Юра молчал, уставившись на них, они — на него.