Первый. Второй том

– Ничего подобного в нашей библиотеке не было, – Алцест пожал плечами в белесых и не очень шрамах и снова потянул воздух, чтобы кашлять. Я подала ему флакончик со сладкой жидкостью и сама напоила. Кашель миновал.

– Ничего подобного? То есть, детских книг?

Алцест поморщился.

– Классическая магическая библиотека, не делай вид, что разбираешься…

– Мне здесь тоже сказки не попадались, я думала, что их нет. Но поди ж ты… тебя балуют…

Я снова потянулась полистать книгу. Текст детский, а картинки ни одной, даже на обложке всё сухо и сдержанно. Как будто специально для такого человека, как Алцест, с диким количеством принципов и представлений, типа того что нет такой вещи, как книга для взрослого и для ребёнка, что нельзя навязывать чужому воображению своё видение и прочее.

Требовалось быть очень хитрой и осторожной, чтобы выяснить что-то, и чтобы Алцест не понял, что было спрятано у тебя на уме.

– Ты болел раньше, Алцест? Так чтобы лежать несколько недель и кашлять?

Он сначала фыркнул, принимая возвращённую книгу, потом задумался.

– Болел пару раз.

– Когда начал путешествовать?

– Нет, когда в горы ходили, на ногах кашлял. В детстве болел…

– Так тебя отпускали на прогулки? – изобразила удивление я.

– Нет, не выпускали.

– Ты заболел дома? Как так вышло?

– Старый дом. Сквозняки.

– И что тогда у тебя было?

– Не знаю. Но отлёживался с месяц.

Я посмотрела на его неприкрыто утомлённое лицо.

– Ложись спать. Даже если библиотека не вернёт книжку завтра, её не сложно найти где угодно. Давай…

К полудню из всех мест били фонтаны и на складных столиках, выставленных где только нашлось место, появились открытые фруктовые пироги. Гости начали прибывать, и пироги сразу поднимали им настроение. На Фестивале Воды нельзя бояться намокнуть. Некоторые специально подталкивали товарищей к струям фонтанов и хохотали, когда это получалось или не получалось.

На воротах в качестве одолжения стояли адепты Земли и Огня, Макар и Савва. За ними следили Жрицы во главе с Агни – в городе сегодня им было неуютно. Студенты тем временем давали показания в суде. Мне было бы тяжело доставить их на место, так что утром за ними явились маги с печатью чёрных мундиров, даже когда чиновники были одеты в штатское у них сохранялось фирменное выражение лица, не дающее спутать их с другими смертными. Вещи студентов были уложены и на ближайшие двое суток вынесены в Храм, номера приведены в порядок и готовы встречать гостей.

Я купила для Алцеста круглый пирог с клубникой и взяла паузу от праздника на десять минут, чтобы отнести его по адресу.

Храм не имел от меня тайн и стоило подумать о библиотеке, не занят ли там её обитатель, как до меня донеслись голоса.

– Я не стеснил тебя? – интересовался Алцест, шурша принесёнными вещами.

– Это мои детские, – прямо сознался Маг.

Алцест не смутился, что он, взрослый мужчина, тянул только на чужое детское добро:

– Я рад, что избавил тебя от излишков… – маг взвесил в руках рубашки со штанами, – хотя, может, ты хранил их для детей?

Тимур усмехнулся без особой радости:

– Мир слишком тесен, чтобы я заводил детей.

– Что же ты на неё смотришь? – с зеркальной невесёлой усмешкой спросил Алцест.

– Любуюсь.

Даже не отрицал…

– Ты жестокий наблюдатель, – все отзвуки улыбки пропали с лица мужчины.

– Наблюдатель по определению своему жесток, – Маг значимо смотрел в построжавшее лицо приятеля. Сейчас ярче, чем когда-либо, чувствовалось, почему Алцест не называет их общение дружбой.

На последних словах я вошла в библиотеку. Не думала, что Маг появится здесь сегодня, откуда бы у него взялось время в день суда? Поверх одеяла Алцеста лежали принесённые вещи. Наверное, Тимур носил их лет в шестнадцать.

– Забыла спросить вчера – ты не знаешь, где Алмаз? Прохор хочет взять развод…

Я выдала Алцесту пирог, и он стал есть, словно выполнял работу, не изъявив благодарности.

– …лучше это сделать, пока она не прочухала, что осталась без спонсора и не начала вешаться на него…

Мы вышли из библиотеки на лестницу:

– Вы поссорились? – решилась спросить я.

– Пока нет, – безмятежно сообщил Маг. – Присматривай за моими… Если будут выставлять себя ослами – будь добра, реши вопрос тихо.

И ушёл. Много хлопот, чтобы передать одежду.

Я вернулась на площадь к празднующим. Некоторые адепты щеголяли в купальниках. По негласному дресс-коду в городе такая демократичность в костюме не поощрялась, но фестиваль был временем особым, когда купальники становились самой логичной и естественной формой одежды. В центре площади показывался групповой гимнастический номер с перебросом вместо ленты будто живой водной струи. Зрители ахали, не зная, что импровизированная лента упасть не может – с краешка площади на прихваченных из сада скамеечках сидели в панамках Линь и Тами, цокая языками и восхищаясь движениями гимнастов. Я улыбнулась безобидному фокусничанью.