Первый осколок зеркала

— Прости меня, Кай, — снова извинилась Линор. — Я просто хотела спрятать зеркало на время, я совсем не собиралась его разбивать.

— Ну, теперь уже ничего не изменишь, — с неприсущим ему раньше фатализмом ответил мальчик. — Ладно, пошли обратно.

Конечно, с зеркалом не очень хорошо получилось, но в глубине души Линор была даже рада — теперь Кай снова станет прежним, и будет играть с ней и остальными детьми, оставив свои странные разговоры. Теперь он снова будет видеть мир точно так же, как и она. Но радость оказалась преждевременной. Кажется, что совсем мелкие осколки зеркала все же застряли у мальчика и в сердце и в глазу, потому что прежним он так и не стал.

Линор поняла это на следующий же день. Она пришла к Каю в гости, а он, внимательно посмотрев на Линор, вдруг сказал:

— А ты в курсе, что у тебя на плечах червивый труп собаки?

— Что? — испугалась Линор. — Кай, милый, ты уверен, что тебя тогда кольнуло в сердце, а не в голову?

— Прости, — сказал Кай. — Я ошибся, это просто у тебя воротничок странного фасона.

На этом тему замяли, но Линор ясно поняла, что во всем виноваты осколки того мерзкого зеркала. А такие осколки, как известно, сами не выскакивают.

С того дня Кай начал постепенно меняться. Вместо того чтобы играть под красивым розовым кустом или рассматривать книжки с милыми картинками или бегать по городу с другими детьми, он часами сидел в одиночестве, нахмурившись.

Если он и выходил погулять, то шел в странные места — в больницу, приют, дом престарелых.

Иногда, подойдя к ни в чем не повинному прохожему, Кай заявлял:

— Фи! А Вы в курсе, внутри вас сидит мерзкое существо с головой птицы, телом обезьяны, хвостом лошади, ногами свиньи и когтями тигра?

Ну, или что-нибудь в этом роде. К счастью, до рукоприкладства пока не дошло, прохожие попадались мирные и Кая почти совсем не обижали, а только быстро уходили прочь, громко ругаясь.

Линор пыталась вначале вернуть того веселого и улыбчивого Кая, каким он был раньше, пыталась брать его с собой играть с приятелями или приглашала в гости, ухаживать за розами. Но Кай, увидев розы, говорил:

— Смотри, вот те листья съел червь, цветок болен, он скоро умрет. Да и другие цветы проживут не намного дольше — они состарятся и завянут.

Если Линор давала ему посмотреть красивую книжку, он говорил:

— Здесь все неправильно. Почему тут только картинки с веселыми детьми, разве они не знают, что детство так недолго? Затем придут старость и болезни, а за ними смерть. Почему дети смеются и радуются? Разве они не знают, что за смехом неизбежно приходит печаль и тоска? Такие книжки хороши только для тех, кто совсем ничего не хочет понимать. Все это суета сует!

И игры у него стали теперь совсем другими. В Городе Зимы он ловил снежинки в банку, приносил домой и выкладывал из них сложные узоры.

— Но зачем ты делаешь узоры из снежинок на столе в комнате? — однажды спросила у него Линор. — Ведь они тотчас же тают, узор пропадает!

— Это напоминает мне о быстротечности жизни, — ответил Кай.

Дальше Линор его не слушала — она выбежала из комнаты вся в слезах, прекрасно зная, что за этим последуют разговоры о смерти.

Кроме этого странного занятия Кая, кажется, совсем ничего не интересовало.

— В игры ты играть не хочешь, на цветы смотреть — тоже. Да что же теперь тебя волнует? — один раз спросила Линор у Кая, вся в слезах.

— Голова дохлой кошки! — ответил мальчик.

— С таким интересом в развитом обществе не выживешь! — закричала девочка и разрыдалась.

Линор уже отчаялась вернуть прежнего Кая, но решила предпринять последнюю попытку. Она пригласила его покататься на санках в Городе Зимы.

Развлечение было такое — если мимо кто-то проезжал на санях, к ним привязывали маленькие детские санки и катились следом быстро-быстро.

Кай, на удивление всем, сразу же согласился, возможно, потому, что именно в Городе Зимы жил Тролль с его учениками. Ему понравилось кататься — он даже улыбнулся несколько раз. Линор начала надеяться, что для него не все еще потеряно.

И тут на площадь выехали сани, в которых сидела женщина, закутанная в белый мех. Кай привязал свои маленькие санки к ее большим, и они помчались прочь по прямым улицам.

— Кай, Кай! — кричала Линор ему в след, — вы едете слишком быстро, отвяжи санки!

Но мальчик то ли ее не слышал, то ли делал вид.

Кай быстро потерял ориентацию — в конце концов, в Городе Зимы он бывал не часто. Минут через десять он решил-таки последовать совету Линор, но веревка будто примерзла к большим саням, ее было не оторвать.

— Эй, остановитесь! — закричал Кай, но теперь уже женщина сделала вид, что не слышит его голоса.

И тут начало творится что-то странное: снежинки, порхавшие вокруг, начали расти, расти, и вдруг стали огромными белыми рыбами, впряженными в сани. А затем оказалось вдруг, что они не едут уже по дороге, а летят по воздуху.