Первый человек в Риме. Том 1

– А ты разве верил? Но теперь, увидев эти шеренги, марширующие по Мульвианскому мосту… Хорошо, что цензорами сейчас Марк Эмилий Скавр и Марк Ливий Друз. Марк Скавр прав – Мульвианский мост совсем плох, не выдержит следующего наводнения. Хороши бы мы, римляне были, окажись все наши войска на южном берегу Тибра. Как бы они переправились на север? Счастье, что избрали Скавра, который дал обет укрепить мост. Замечательная личность!

Цезарь улыбнулся слегка раздраженно, но сказал, стараясь сохранить беспристрастие:

– Да, Скавр растет, будь он проклят! Шарлатан, обманщик – но как ловок! Впрочем, иной мошенник в нужный момент ценней даже честного человека. Сегодня ему можно простить все пороки. И вообще он прав – надо действительно расширять размах общественных работ, мало просто поддерживать уровень занятости. Все эти умствующие скряги из сенаторов за несколько последних лет не сделали ничего. Их заслуги не стоят бумаги, изведенной на переписку. Отдадим должное Скавру: он намерен пересмотреть некоторые статьи бюджета, которые давно уже требуют корректив. Как забыть, что он сделал для осушения болот вокруг Равенны? А его планы создать систему каналов и дамб между Пармой и Мутиной.

– Гай, будь благоразумен! – остановила его Марция. – Зачем он намеревается обуздать Падус? Это будет ужасно! Если не армия, так хотя бы разлив Падуса мог бы преградить путь германцам.

– Ничего удивительного, – сказал Цезарь. – Разве не занятно, что придуманную Скавром программу общественных работ поддерживают прежде всего там, где у него немало клиентов, Похоже, их ряды еще и возросли – раз этак в шесть – за это время. Виа Эмилия тянется от Арминия, что на Адриатике, до Тавра, что в предгорьях западных Альп. – Триста миль дороги! И на каждом шагу – по клиенту. Триста миль вымощены клиентами, как эта мостовая – булыжником.

– Ну и пусть удача сопутствует ему, – стояла на своем Марция. – Полагаю, ты найдешь над чем посмеяться и в его отчетах о мощенье дорог на западном побережье.

– Не забудь дорогу, которая по воле Скавра должна связать Дертону с виа Эмилия, – усмехнулся Цезарь. – Вот увидишь: он еще даст всем этим дорогам свое имя. Виа Эмилия Скавр! Фу!

– Не смешно, – заметила Марция.

– Кому как.

– Бывают минуты, когда… когда мне не хочется любить тебя.

– Бывают минуты, когда и мне хочется сказать то же.

Тут появилась Юлилла. Она совсем исхудала – кожа да кости. Пытка тянулась уже больше двух месяцев. Впрочем, Юлилла умудрялась, сохраняя весьма жалкий вид, не переступать границу, за которой неминуемо следует гибель. Умирать не входило в планы Юлиллы.

У нее были другие цели: во-первых, принудить Луция Корнелия Суллу отвечать ей взаимностью; во-вторых, сломить неизбежное сопротивление семьи ее браку с Суллой. Да, она была юна – но не простодушна. И не самонадеянна: понимала, что отец сильнее ее, и есть вещи, в которых он не пойдет на компромисс. Отец может баловать ее, не жалея средств, но едва речь зайдет о выборе жениха – будет жестко стоять на своем. Если она смирится с его выбором, как сделала Юлия, отец просияет от удовольствия. Конечно, он желает ей только хорошего. Конечно, он подыщет ей такого супруга, который всю жизнь будет любить ее и трогательно заботиться о ней. Но Сулла?.. Никогда, никогда, никогда отец не пойдет на это. Плачь, умоляй, заклинай именем вечной любви, затворись в своей комнате – не поможет. Тем более сейчас, когда за ней есть приданое, около сорока талантов – миллион сестерциев! Теперь шансы Суллы и вовсе ничтожны: Сулла не сможет убедить Цезаря, что хочет жениться на его дочери ради нее самой, а не ради этих денег… Когда Сулла поймет, что хочет на ней жениться!

Ребенком Юлилла отнюдь не отличалась терпением. Теперь же оказалось, что и терпения у нее достаточно. Терпеливо, как пташка, высиживающая обманное, холостое яйцо, Юлилла шаг за шагом осуществляла свой хитрый план, понимая, что, если она и впрямь намерена добиться своего, ей следует остерегаться всех – от Суллы, которого намеревалась добыть, до Гая Юлия Цезаря, за нею надзиравшего. Она даже догадалась, какие ямы ждут саму охотницу на этой тропе. Сулла, к примеру, может жениться на ком попало или выехать совсем из Рима, или заболеть и скончаться. И делала все, что могла, чтобы этого не допустить. Своей мнимой болезнью, как копьем, она целилась в сердце мужчины, который, это она знала, не желает с нею встречаться. Откуда знала. Ну, как же: она ведь многократно пыталась увидеться с ним после того, как он вернулся в город, всякий раз встречая отпор. Пыталась, пока как-то раз среди колонн Жемчужного портика он не крикнул ей, что покинет Рим навсегда, если она не оставит его в покое.

План ее требовал времени.