Первый человек в Риме

– Сейчас тяжелые времена, – сказал Катул Цезарь. – Обычно все кандидаты в курульные магистраты должны предстать перед сенатом и народом на Форуме, чтобы выставить свои кандидатуры. К сожалению, нехватка зерна и постоянные демонстрации на Форуме сделали эту территорию неприемлемой. Могу ли я смиренно просить почтенных сенаторов перенести трибунал кандидатов – исключительно лишь на этот год! – для специального созыва центуриатного собрания в Септе на Марсовом поле? Нужно ведь что-то делать, чтобы выборы состоялись! И если мы перенесем место регистрации курульных кандидатов в Септу, это будет уже стартом к собственно выборам. Необходимое время между регистрацией и выборами будет сохранено. Кроме того, это восстановит справедливость по отношению к Марку Антонию, который хочет баллотироваться в консулы, но не может пересечь границу Рима, не отказавшись от триумфа. На Марсовом поле он представится как кандидат. Мы все ждем, пока толпы народа не разойдутся по домам после того, как народные трибуны будут выбраны и вступят в должность. Как только соберется новая коллегия, Марк Антоний отметит свой триумф, после чего мы проведем курульные выборы.

– Почему ты так уверен, что толпы разойдутся по домам, как только новая коллегия народных трибунов приступит к своим обязанностям? – спросил Сатурнин.

– Я думаю, из всех нас только ты один можешь ответить на этот вопрос! – обрезал его Катул Цезарь. – Это ты заставляешь их приходить на Форум! Это ты день за днем разглагольствуешь перед ними, раздавая обещания, которые ни ты, ни это почтенное учреждение не сможете выполнить! Как мы купим зерно, которого не существует?

– Я все равно приду на Форум и буду говорить с людьми – даже после окончания моего срока! – заявил Сатурнин.

– Нет, не будешь, – сказал Катул Цезарь. – Только стань снова частным лицом, Луций Аппулей! Пусть мне потребуется месяц времени и сто человек помощников, но я найду на досках закон или какой-либо прецедент, который запретит тебе выступать с речью с ростры или с любого другого места на Форуме!

Сатурнин засмеялся – захохотал! – но никто не поверил, что ему так уж весело.

– Ройся в архивах, сколько твоей душе угодно, Квинт Лутаций! Все равно после окончания моего срока я не собираюсь становиться частным лицом! Я снова буду народным трибуном! Да, я следую примеру Гая Мария, и нет никакого закона, который запретил бы мне это. Можете вопить, стенать, жаждать моей крови! Ничто не может остановить человека, желающего вновь и вновь становиться народным трибуном!

– Есть обычай и традиция, – возразил Скавр. – Этого всегда было достаточно, чтобы остановить любого – кроме тебя и Гая Гракха, – кто захочет пойти на третий срок. И ты должен помнить, что случилось с Гаем Гракхом. Он умер в роще Фурины в обществе одного лишь раба.

– У меня найдется компания получше, – ответил Сатурнин. – Мы, люди из Пицена, держимся вместе. Эй, Тит Лабиен! Эй, Гай Сауфей! Вам так легко от нас не отделаться.

– Не искушай богов, – предостерег Скавр. – Они любят принять вызов человека, Луций Аппулей!

– Я не боюсь богов, Марк Эмилий! Боги на моей стороне, – произнес Сатурнин и покинул собрание.

– Я пытался с ним поговорить, – бросил Сулла, проходя мимо Скавра и Катула Цезаря. – Он поставил не на ту лошадь и проиграет.

– Он так считает, – сказал Катул Цезарь Скавру, когда Сулла уже не мог их услышать.

– Так считает половина сената, – отозвался Скавр, оглядываясь по сторонам. – А это действительно красивый храм, Квинт Лутаций! Надо отдать должное Метеллу Македонскому. Но без Метелла Нумидийского сегодня здесь было одиноко. – Он пожал плечами, взбодрился. – Пойдем, нам надо найти нашего уважаемого младшего консула, прежде чем он запрется в самом конце своего лабиринта. Он может принести жертву Марсу и Юпитеру Всесильному. Если мы совершим suovetaurilia, то обязательно получим добро на проведение церемонии регистрации курульных кандидатов на Марсовом поле!

– А кто будет платить за белую корову, белую овцу и белую свинью? – спросил Катул Цезарь, кивнув в сторону Метелла Свиненка и Цепиона, стоявших вместе. – Наши квесторы казначейства завизжат громче, чем все три жертвы вместе.

– О, я думаю, Луций Валерий – этот белый кролик – сможет заплатить, – усмехнулся Скавр. – У него же есть прямой доступ к самому Марсу!

В последний день ноября пришло послание от Гая Мария с просьбой созвать сенат на следующий день в курии Гостилия. На этот раз беспорядки на Форуме не могли остановить почтенных сенаторов – так им хотелось увидеть, как выглядит сейчас Гай Марий. Помещение было битком набито. Все пришли пораньше, чтобы стать свидетелями, как его будут проваливать. Высказывались разные мнения.

Гай Марий вошел такой же величественный, высокий, широкоплечий, такой же гордый, как всегда. Ничто в его походке не выявляло инвалида. Левая рука, как всегда, лежала на правом плече, придерживая складки окаймленной пурпуром тоги. Но – ах! – его лицо!.. Правая сторона – обычный лик пожилого человека, но левая – печальная пародия.