Первый человек в Риме

– Я не сноб, Аврелия, и все же не уверен, что тебе подобает самой разговаривать с твоими жильцами. Ты супруга Юлия Цезаря и должна придерживаться определенных норм поведения. Никогда нельзя говорить с этими людьми повелительным тоном, тем более грубо, или совать нос в их дела. Но я скоро уеду и не хочу, чтобы моя жена заводила себе друзей среди едва знакомых людей. Ты должна быть чуть выше тех, кто арендует у тебя квартиры. Поэтому я рад, что агенты от твоего имени получают арендную плату и ведут все дела.

Лицо ее погрустнело, она посмотрела на него с испугом и, запинаясь, проговорила:

– Я… прости, Гай Юлий, я… я не подумала… Правда, я с ними почти не разговаривала. Просто думала, что будет интересно узнать, чем все они занимаются.

– Конечно это интересно, – смягчился он, поняв, что отравляет ей удовольствие. – Расскажи мне еще что-нибудь.

– Еще есть грек, преподаватель риторики, с семьей. Римлянин – школьный учитель, тоже с семьей. Он хочет арендовать дополнительные две комнаты, соседние с его квартирой. Чтобы в этих помещениях заниматься с учениками. – Она быстро взглянула на Цезаря и добавила: – Это агенты мне сказали. – Так Аврелия впервые солгала мужу.

– Это уже лучше, – похвалил он. – Кто еще у нас есть, любовь моя?

– Над нами живут странные люди. Торговец специями со своей страшно высокомерной женой. И изобретатель! Он холостяк, его квартира буквально завалена массой маленьких действующих моделей подъемных механизмов, насосов, мельниц, – стала перечислять она, опять забыв об осторожности.

– Не хочешь ли ты сказать, Аврелия, что была в квартире холостяка? – спросил Цезарь.

И она опять солгала с сильно бьющимся от страха сердцем:

– Нет, Гай Юлий, правда! Агент сказал, что будет лучше, если я буду сопровождать его при обходе, а заодно проверю, как они живут.

Цезарь расслабился:

– Понимаю! Конечно. И что же он изобрел, наш изобретатель?

– Большей частью приспособления для торможения и блоки, я так поняла. Он показал мне, как они работают, на модели подъемного механизма. Но у меня не технический ум – так он сказал, – и боюсь, что все это не имело для меня никакого смысла.

– Очевидно, его изобретения приносят ему хороший доход, если он может себе позволить жить непосредственно над нами, – заметил Цезарь, чувствуя, что жена его рассказывала уже не так оживленно. Лишенный интуиции, он не мог догадаться, чья в этом вина.

– Блоки он изобретает по договору с литейным цехом, который производит работы для крупных строительных подрядчиков. А приспособления для торможения изготавливает сам где-то на этой улице неподалеку. – Она передохнула и перешла к описанию самых необычных жильцов. – Агенты сообщили мне, что целый этаж у нас занимают евреи. Им понадобился отдельный этаж, потому что они соблюдают очень много правил, которые, кстати, сами и придумали. Очень религиозные люди! Мы в их глазах просто моральные уроды. Они не работают по найму, потому что каждый седьмой день обязаны отдыхать. Странная система, правда? В Риме базарный день – каждый восьмой, а потом, есть еще праздники… Но наши праздники никак не совпадают с праздниками у евреев. Поэтому они работают только по договорам. У них не бывает регулярной работы.

– Как необычно! – удивился Цезарь.

– Все они ремесленники и ученые, – продолжала Аврелия, стараясь не выдавать своей заинтересованности. – Один из этих людей – его зовут Шимон – искуснейший писец. Очень красивый почерк, Гай Юлий. Правда красивый! Он пишет только по-гречески. Никто из них не знает хорошо латыни. Когда издатель или автор готовит специальное издание произведения, которое они хотят продать подороже, то идет к Шимону. У него четверо сыновей, и все учатся на писцов. Они посещают школу нашего учителя-римлянина, а также и свою религиозную школу. Шимон хочет, чтобы они говорили на латыни так же бегло, как на греческом, и на арамейском, и на иудейском, – кажется, он так сказал. Тогда у них в Риме всегда будет много работы.

– И все евреи – писцы?

– О нет, только Шимон. Есть один, который работает по золоту. Он берет заказы у торговцев из портика Маргаритария. А еще у нас имеются портретный скульптор, портной, оружейник, текстильщик, каменщик и торговец бальзамом.

– Надеюсь, они не все работают на дому? – осведомился Цезарь с тревогой.

– Только писец и золотых дел мастер. У оружейника есть мастерская на Альта-Семита, скульптор арендует мастерскую у большого предприятия на Велабре, а каменщик работает в портовой мастерской, недалеко от мраморных причалов. – Как ни старалась Аврелия скрыть свои чувства, глаза ее засияли. – Они очень много поют. Думаю, это религиозные песни. Очень странное пение, знаешь, восточное, немелодичное. Но это ведь лучше, чем детский плач.

Цезарь протянул руку, чтобы убрать локон, упавший ей на лоб. Что толку сердиться – она ведь совсем девчушка, всего восемнадцать лет.

– Я так понимаю, что нашим евреям нравится здесь жить? – спросил он.

– На самом деле всем нравится здесь жить, – ответила она.