Первый человек в Риме

Всадники ехали по четверо в ряд, растянувшись почти на четыре мили. За ними шла пехота. Когда они бросились в атаку, то повернули вдруг вправо и увлекли за собой римлян. Они старались потеснить римлян как можно ближе к их левому флангу, чтобы пехота кимвров могла обойти фланг Суллы и напасть на римлян сзади.

Легионы так стремились схватиться с врагом, что план германцев почти удался. Тогда Марий остановил свои войска и принял главный удар кавалерии на себя, предоставив Сулле отбить первую атаку пехоты кимвров. Катул Цезарь в центре сражался и с теми и с другими.

Подготовленность, натренированность римлян, их хитрость дали возможность римлянам победить при Верцеллах. Марий начал сражение до полудня, и таким образом войска его были обращены лицом на запад. Утреннее солнце светило в глаза кимврам, которым это, разумеется, мешало. Привыкшие к более прохладному климату и позавтракав, как обычно, очень плотно – мясом, они сражались с римлянами под безоблачным небом и в удушающей пыли. Для легионеров такое неудобство было мелочью, но германцы чувствовали себя как в раскаленной печке. Они падали тысячами. От жары у них пересыхало в горле, снаряжение горело на теле, точно пропитанная ядом рубашка Геркулеса. Шлемы раскалились, мечи сделались неподъемными.

К полудню войска кимвров уже не было. Восемьдесят тысяч их пали на поле боя, включая и Бойорикса. Остальные убежали к повозкам – предупредить женщин и детей и перевезти все, что можно, через Альпы. Но пятьдесят тысяч повозок нельзя увезти быстро. Да и полмиллиона голов скота и лошадей собрать за час-два невозможно. Те, кто находился ближе всех к альпийским перевалам, спаслись. Остальным не удалось. Многие женщины, отвергая самую мысль о плене, убивали себя и детей, а некоторые даже разили убегавших воинов. И все равно после этой битвы в рабство были проданы шестьдесят тысяч женщин и детей и двадцать тысяч воинов.

Тем, кто ушел в Заальпийскую Галлию через Лугдунский проход, пришлось иметь дело с кельтами. Аллоброги с большим удовольствием атаковали разбитых германцев. Может быть, тысячи две кимвров наконец воссоединились с теми шестью тысячами воинов, что оставались среди атуатуков. И там, где в реку Моза впадал Сабис, последние остатки великого кочевья осели навсегда и со временем стали называть себя атуатуками. Только огромные богатства их предков напоминали им о том, что некогда они были грозным германским племенем, насчитывающим более семисот пятидесяти тысяч человек. Но сокровищами они больше не распоряжались, лишь охраняли их от римлян.

На совет, который Марий созвал после битвы при Верцеллах, Катул Цезарь явился готовый к новой войне, но другого рода. И… нашел Мария смягчившимся, любезным, желавшим исполнить любую его просьбу.

– Дорогой мой, конечно, ты получишь свою долю триумфа! – сказал Марий, хлопнув его по спине. – Забирай две трети добычи! В конце концов, мои люди уже получили свое после Акв-Секстиевых, а я вдобавок раздал им деньги от продажи пленных. Поэтому они закончили кампанию богаче твоих людей – разве что ты тоже отдашь им свою выручку за рабов… Нет? Ну, это же понятно, дорогой мой Квинт Лутаций! – Марий сунул ему в руки блюдо с едой. – Дорогой мой, я и не думал приписывать себе всю заслугу! Зачем? Ведь твои солдаты боролись так же умело и с таким же энтузиазмом! – сказал Марий, забирая у него блюдо с едой и заменив его кубком с вином. – Садись, садись! Сегодня великий день! Я не смогу уснуть!

– Бойорикс мертв, – удовлетворенно улыбался Сулла. – Все закончилось, Гай Марий. Определенно закончилось.

– А что твоя женщина с ребенком, Квинт Серторий? – спросил Марий.

– В безопасности.

– Хорошо. Очень хорошо! – Марий оглядел всех присутствующих в командирской палатке. Казалось, даже его брови ликовали. – И кто хочет доставить известие в Рим? – поинтересовался он.

Ответили десятка два голосов. Еще больше промолчали, но лица говорили красноречивее слов. Марий оглядел всех по очереди, и, конечно же, его взгляд остановился на том, кого он выбрал уже давно.

– Гай Юлий, ты выполнишь это поручение. Ты мой квестор, но у меня есть большие основания послать именно тебя. Ты часть нас, высшего командования. Мы должны остаться в Италийской Галлии, пока все не уляжется. Но ты к тому же шурин Луция Корнелия и мой. В наших детях течет и твоя кровь. А Квинт Лутаций – один из Юлиев Цезарей по рождению. Так что очень хорошо, что один из Юлиев Цезарей доставит в Рим весть о победе. – Он повернулся к присутствующим. – Это справедливо? – спросил он.

– Справедливо! – ответили все хором.

– Какой чудесный способ войти в сенат! – воскликнула Аврелия, не в силах отвести глаз от лица Цезаря. Как он загорел, совсем стал мужчиной. – Теперь я рада, что цензоры не приняли тебя до службы у Гая Мария.