Первая жертва

— Еще один случай для нашего друга Фрейда, если вас интересует мое мнение, — хихикнула сестра Муррей. — Мужчина изображает женщину, а целая толпа других мужчин хочет увидеть его голым, хотя они прекрасно знают, что он мужчина. Ужасно странно,с моей точки зрения.

— Ну, не знаю, — сказал Кингсли. — По мне, так это просто невинное развлечение.

— Ха! — сказала сестра Муррей.

Сидевший за ними офицер шикнул на них, и сестра Муррей скорчила рожицу, словно маленькая дерзкая девчонка.

— Если он на самом деле разденется, — прошептала она, — надеюсь, он отдаст мне свои шелковые чулки. Представитьсебе не могу, где он их раздобыл.

— А где они вообще это все раздобыли: парики, платья, жемчуг? — прошептал в ответ Кингсли.

— Ну, эти концерты много значат для солдат. Все вносят свой вклад, а представления с переодеваниями — самая популярная их часть. Лично я их ненавижу.

— Правда? Почему же?

Но сидевший за ними офицер снова шикнул, и сестра Муррей больше ничего не сказала. Зрителям показали много разных танцев, патриотических песен, сценок о полковом старшине и неизменную пародию на Чарли Чаплина. В отличие от большинства пародистов, сегодня в его роли выступил действительно талантливый парень, которому удалось передать обаяние чаплиновского бродяжки.

— Это тот же парень, который пел в женском платье, — прошептала сестра Муррей. — Чертовски хорош, вы согласны?

Кингсли искренне согласился с ней. Парень действительнобыл чертовски хорош.

После представления полковник поднялся на сцену, опираясь на трость — его ранило на этой неделе, — и поблагодарил всех действующих лиц за отличное представление.

— Знаете, я видел представления в Лондоне, которые этому и в подметки не годились, — сказал он, вызвав радостные крики зрителей. — Девушки у нас здесь тоже куда симпатичнее! — добавил он, и крики стали еще радостнее.

Затем сержантам и солдатам был подан чай, а офицерам устроили небольшой банкет, для которого повара расщедрились на виски. Сестра Муррей, как самая молодая и привлекательная из медсестер, была в центре внимания. Однако ей было вполне довольно компании Кингсли.

— Ну и почему же вы ненавидите мужчин, играющих женщин? — спросил он.

— Потому что они вовсе не похожи на женщин, — ответила она громко, очевидно желая, чтобы ее точку зрения услышали как можно больше мужчин. — Они не играютженщин, они показывают мужскую фантазиюо женщинах. Играй они женщин, они показали бы, как те изготавливают снаряды, работают кондукторами — в этом, кстати, они ни капельки не хуже мужчин — или открывают радий, как неподражаемая мадам Кюри.

— Хмм. Да… Но, по-моему, это было бы скучновато. Зрителям вряд ли было бы интересно наблюдать, как собирают плату за проезд и смотрят в микроскоп.

— Это еще почему? Уж точно не скучнее, чем махать ногами и делать вид, что женщины — кокетки и идиотки, сверкающие ножками. Женщины не такие, просто мужчины хотятвидеть женщин такими.

— Но в этом-то все и дело, верно? Я хочу сказать, в конце концов, это представление длямужчин.

— Но неужели мужчины и правдахотят, чтобы мы были такими? Неужели именно ради таких женщин они якобы погибают? Ради безмозглых дур, озабоченных только тем, чтобы наряжаться для мужчин?

— Хватит! Хватит! — вмешался один из офицеров. — Довольно уже!

— Я за это выпью, — сказал другой, поднимая стакан. — Слышите, парни? За дам. Благослови господь каждую из них!

Все подняли стаканы, а сестра Муррей тихо злилась.

— Идиоты чертовы, — пробормотала она себе под нос, вызвав своими словами изумление стоявшего неподалеку подполковника.

— Никогда не любил, когда женщина ругается, — сказал он. — Терпеть этого не могу.

— Извините, если мои слова оскорбляют вас, полковник, — сварливо ответила Муррей. — Смею вас уверить, что слышу куда более ужасные слова от ваших людей, когда они кричат по ночам, воображая, что вдыхают газ, или когда умоляют Иисуса или своих матерей забрать их на тот свет. Возможно, я этого набралась от них.

Кингсли очень нравилась сестра Муррей. Конечно, как и большинство суфражисток, она была довольно агрессивной, но он признавал, что их на то вынудили обстоятельства. Любая, оказавшаяся жертвой ужасной игры в «кошки-мышки» Асквита, имела право злиться на то, как мужчины относятся к женщинам. Нервный, вежливый голос прервал мысли Кингсли.

— Здравствуйте, сестра Муррей.

К их группе подошел младший лейтенант. Стройный молодой человек с чувственным лицом, в котором и без густого макияжа, легко можно было узнать и самую милую «даму» на сцене, и великолепного Чарли Чаплина.

— А, лейтенант Стэмфорд, — ответила сестра Муррей. — Вы просто молодец, потрясающее представление.

— Вам действительно понравилось? Честно? Я называю свою девушку Глория, в честь Глории Свенсон. Я люблю ее играть. Вы знаете, двое молодых людей даже пригласили меня на свидание!

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— В шутку, конечно, — быстро добавил молодой человек, покраснев.

— Да?.. Это капитан Марло. Ему очень понравился ваш Чаплин.

Глаза Стэмфорда загорелись.