Первая печать

Фиоре посмотрела на Теймара, который стоял выпрямив спину и обратив слепое лицо к толпе. Она чувствовала его страх: тот прятался где-то глубоко, проявляя себя лишь легкой дрожью в пальцах и каплей пота на виске. «Ты боишься, что чего-то не предвидел, – подумала она. – Зря. Я чувствую, что все твои предсказания сбудутся, только вот станет ли от этого легче? Да ты ведь и не сказал мне всего, как обычно».

– …за нарушение законов вольного города Эйлама…

«Вольный город? Ха! Мы никогда не были свободны. Восемь веков в тени Спящего, окруженные чарами Арейны, – кто мог знать, что в каждой капле воды таилась магия, из-за которой мы видели мир совсем не таким, какой он на самом деле? Потом пришло море, потом явилась Черная хозяйка и принесла навь. Если это и впрямь болезнь, то скоро начнется агония».

– …приговариваетесь к изгнанию!

Она расправила плечи, подняла голову. Можно было еще улыбнуться, но не стоило испытывать терпение толпы – такого издевательства люди ей не простили бы. Пальцы Теймара сжались чуть крепче, и Фиоре показалось, что теперь у них на двоих одни и те же жилы, несущие кровь, – как если бы они стали единым существом.

Бесстрастную физиономию глашатая на миг исказила гримаса.

– И вы ничего не хотите сказать?

– У обвиняемого еще есть шанс при помощи болтовни отдалить неизбежное, – с усмешкой произнес Теймар. – А приговоренному лучше молчать. Хотя нет, кое-что я все же скажу: близится вечер, поэтому почтеннейшим горожанам лучше бы поторопиться – вдруг кто-то из них не успеет вернуться домой до темноты…

– Хорошо! – Глашатай, уже не скрывая истинных чувств, яростно скомкал лист с решением городского совета. – Орсо просил передать тебе, нелюдь, что самые глупые ошибки совершаются всегда из благих побуждений. Не знаю, что он имел в виду, но ты, наверное, все понимаешь.

– И даже больше, чем сам Орсо, – сказал Теймар, усмехнувшись, и поклонился. – Скажи ему, что я рад нашему знакомству.

Глашатай процедил сквозь зубы:

– Скажу. А теперь – прочь из города!

10. Спящий Медведь и Черная хозяйка

Когда на глазах у изумленной толпы они пересекли барьер так легко, словно его и вовсе не существовало, грешник не смог удержаться от желания ткнуть палкой в осиное гнездо – он повернулся и торжественно произнес:

– Прощайте, жители Эйлама! Благодарю за гостеприимство…

Горожане зашумели, закричали; кто-то попытался преодолеть границу следом за двумя изгнанниками, но усилия оказались тщетны. Им вдогонку полетели проклятия и крепкие выражения. Фиоре знала: скоро настанет черед камней.

– Отойдем-ка подальше, – сказал Теймар, будто прочитав ее мысли.

Так они и поступили.

Мир за пределами Эйлама был тих и спокоен. Вечерело; вдоль запущенной дороги, по которой семь лет никто не ходил и не ездил, распустились бледные ночные цветы, чей запах был приторно-сладким и тяжелым. Ночная птица перелетела с одного дерева на другое и спряталась в листве. «Время еще есть, – подумала Фиоре. – Стемнеет не скоро». Краем глаза заметив какое-то шевеление у обочины, она повернула голову и увидела, как шестилапый зверек с длинной шерстью изумрудного цвета шмыгнул в кусты.

– Что там? – спросил грешник. – Я слышал какой-то звук.

– По-моему, лесной фаэ, – неуверенно ответила девушка. – Зеленый такой. И лап у него много… слишком много… Что дальше, Теймар? Будем идти, пока не наступит ночь?

– Зачем? Устроимся на ночлег где-нибудь поблизости, разведем огонь. Одеяла я захватил, так что будет намного удобнее, чем прошлой ночью. Дело за малым – выбрать место, но это уж ты как-нибудь сама. Здесь я никогда не бывал, поэтому слеп как крот.

– Но я тоже здесь никогда не была! – растерянно воскликнула Фиоре. – Я понятия не имею, что нужно делать! Ох, боюсь, этой ночью нас съедят…

– Не съедят. – Тон грешника сделался философским. – Что ж, есть единственный способ избежать мук выбора – ночевать прямо здесь.

– Где?!

– Здесь, – невозмутимо повторил Теймар и, дернув плечом, сбросил на землю свой мешок – его грешник успел прихватить лишь в самый последний момент, и девушка даже не заметила, как это произошло.

Мешок оказался с секретом. В него помещалось куда больше, чем казалось, – по крайней мере, два больших одеяла уж точно должны были занять все свободное место, но после того, как Фиоре их вытащила, внутри осталось еще много вещей, о назначении которых приходилось лишь гадать.

«Мощный дьюс, – подумала она. – Такой же, как Пестрые сестры».

Ремень на запястье сжался, будто откликаясь: «Я тут!»

– А мы так и останемся привязанными друг к другу? Я не привыкла все делать левой рукой…

Теймар пожал плечами, и Пестрая сестра, распустив несколько витков, обхватила их запястья по-другому – они по-прежнему были связаны, но получили свободу действий, которой сам грешник немедленно воспользовался. Он запустил левую руку в мешок, выудил оттуда нечто похожее на короткую палочку и застыл, погрузившись в раздумья.

– Не смогу, наверное… – донесся до Фиоре невнятный шепот. – Но попробовать стоит…