Перст судьбы. Лирин

Лопнула кожа. Первая струйка крови потекла вдоль позвоночника. Эйхард сжал зубы так, что побелели желваки на скулах, но ни один звук не вырвался из его горла.

Палач наносил удары с ювелирной точностью, отточенной годами работы. Рубцы ложились ровными рядами, один к одному, словно росчерки алой краски. Пот заливал левантийцу глаза, боль туманила разум. В какой-то момент его ноги предательски ослабли, он навалился на столб, к которому был прикован, надеясь, что эта опора не даст упасть. Вгрызся зубами в твердое дерево, заглушая рвущийся наружу вымученный стон. И тут же услышал хриплый шепот палача:

– Держись, парень! Еще шестьдесят ударов.

Шестьдесят…

Значит, сорок он уже выдержал.

Что ж, бывало и хуже. Например, в тот день, когда копье амаррской легиты выбило его из седла во время боя под Рахстером. Тогда он думал, что отправится к праотцам. Но ничего, раны на теле заросли, оставив после себя напоминания в виде шрамов. А шрамы, как известно, украшают мужчину. Только не шрамы от плети, нет, ими он точно не будет гордиться…

Между тем, Аини, жадно следя за разыгравшимся на площади представлением, в очередной раз запустила руку в вазу с засахаренными вишнями и, не обнаружив любимого лакомства, вырвала пустую посудину из рук Сиану. Мальчик не успел ни прикрыться, ни увернуться, да он и не имел права сделать ни то, ни другое. Аини раздраженно швырнула ему в голову тяжелый предмет.

Ваза ударила мальчика в бровь. Голова юного раба дернулась, из рассеченной брови брызнула кровь, глаза наполнились слезами отчаяния и боли. Боясь всхлипнуть и разозлить юную госпожу еще больше, Сиану нагнул голову и подобрал вазу с земли.

– Тупой индюк! Где мои вишни?! – выругалась девочка, поднимаясь. Еще секунда – и она, не скрывая злости, пнула его, метя в незащищенный бок.

Маленький раб охнул, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Слезы хлынули, оставляя разводы на пухлых щеках.

Не выдержав, Лирин прижала к себе малыша.

– Аини! Что ты творишь? – она подняла на сестру укоризненный взгляд. – Разве мальчик виноват, что ты все съела?

– А кто виноват? – Аини топнула ножкой. – Я, что ли? Почему он так мало взял? Разве не знал, что это мое любимое лакомство?

– Все равно, это не повод его бить, – девушка с тревогой осмотрела лицо Сиану. Ему повезло: рана на брови оказалась неглубокой, но если бы удар пришелся немного ниже, мальчик вполне мог бы остаться без глаза. Лирин тут же указала на это: – Смотри, ты едва не сделала его калекой!

Аини стояла напротив мальчика, который прижался к коленям Лирин и дрожал, со страхом прислушиваясь к тому, как рука наследницы гладит его по голове. Надув щеки и сжав кулаки, девочка несколько секунд прожигала его ненавидящим взглядом, а ее лицо медленно багровело. Наконец, с шипением выпустив воздух, она процедила:

– Ах! Так теперь ты защищаешь рабов?! Что с тобой случилось, сестричка? Тебе действительно отбили мозги?!

Сердце Лирин испуганно ёкнуло. Она медленно повернула голову, чувствуя, как от волнения сжимается горло, не давая дышать. По спине побежали мурашки. Под пристальным и враждебным взглядом девочки ей стало не по себе.

Та точно о чем-то догадывалась…

– Никого я не защищаю, – пробормотала девушка, осторожно отталкивая от себя маленького раба. – Просто не вижу смысла портить свое имущество. Зачем мне калеки?

Потом она обратилась к Сиану, добавив в свой голос всю строгость, на которую только была способна:

– Иди в лазарет. Пусть лекарь осмотрит тебя.

Мальчик, скрыв облегченный вздох и поцеловав подол ее туники, убежал. Аини проводила его раздраженным взглядом, потом вернулась на свое место рядом с сестрой. Кивнула одному из рабов – и тот тут же наполнил ее бокал искристым вином.

– Знаешь, – начала она, поигрывая бокалом, – последнее время ты ведешь себя очень странно, сестричка.

Последнее слово Аини произнесла с особым нажимом, и Лирин невольно вцепилась руками в складки туники. Страх разоблачения охватил ее с такой силой, что взмокли ладони. Ничего не видя, девушка продолжала смотреть на площадь, а в ее груди все быстрее колотилось сердце, охваченное тревогой, и все громче грохотал в висках пульс, перекрывая шепот толпы и зычный голос палача.

Сделав усилие, она подняла на Аини безмятежный взгляд и сдержанно проговорила:

– Я не знаю, о чем ты.

– Ой, да ладно. Не надо строить из себя невинную овечку, – Аини поболтала пальцем в бокале и, не спуская с сестры блестящих глаз, сунула палец в рот. Причмокнула, облизывая его, потом кивнула в сторону позорного столба. – Это все он, да? Меня не обманешь.

– Кто «он»? – руки Лирин сжались еще сильнее, сминая тонкую ткань, но голос звучал по-прежнему сухо.

– Этот тан. Эйхард его зовут, да?

– При чем здесь он?

– Твой интерес к нему слишком явный, сестричка. Кое-кто беспокоится, что наследница перестала призывать к себе наложников по ночам, а вместо этого зачастила в шагран. Это что, новая игра? Ты решила переплюнуть Ульнару и соблазнить тана? Или…

Взгляд Аини из беспечного стал колючим. Лоб девочки прорезала глубокая морщина, брови сдвинулись, придавая лицу подозрительный вид.