Перст судьбы. Лирин

Разговаривать с ним было очень опасно. Лирин испугалась, что не сможет сдержаться и выдаст себя. К тому же, мало ли кто может услышать их разговор и задуматься, а чего это наследница высшего Дома любезничает с будущим смертником?

Она отступила, собираясь спуститься по ту сторону стены.

– Уже убегаете? – усмехнулся мужчина. – Неужели я такой страшный?

– Эйхард! – окликнул его Харзун. – Отдых закончен. Иди, я выбью из тебя пыль.

Бывший центурион сплюнул сквозь зубы с нарочитой вальяжностью развернулся в сторону говорившего. Лирин увидела, как он повел могучими плечами, словно сбрасывая прилипшую паутину и, игнорируя нетерпение аскара, снова взглянул на девушку.

– Так что насчет нашей договоренности? – он улыбался, но его глаза оставались серьезными.

– Ты сомневаешься в моих словах? – Лирин высокомерно заломила правую бровь. Этому жесту ей пришлось учиться три дня, стоя у зеркала. Но результат того стоил.

– О, нет, маленькая госпожа, разве я смею? – один уголок его рта резко дернулся вверх. – Но вот к вашей императрице я не питаю особого доверия. Так что нам придется скрепить нашу сделку особым способом.

Лирин прищурилась.

– И каким?

– Приходи сегодня после заката – узнаешь, – он сделал характерное движение бедрами, от которого лицо девушки вспыхнуло, будто маков цвет. Не столько от смущения, сколько от гнева. – Обещаю, тебе понравится.

Рука взметнулась раньше, чем Лирин осознала, что она делает. Одно мгновение – и голос Эйхарда оборвал звук пощечины. На скуластой щеке заалел след от женской ладони.

Над шаграном повисла гнетущая тишина.

Первым отмер Харзун. Бросился вперед, делая подсечку и вынуждая Эйхарда упасть на колени в песок. Тот не сопротивлялся. С легкой усмешкой позволил аскару скрутить себе руки. Но все это время его взгляд не отрывался от побелевшего лица девушки. Пристальный, жадный, горячий. Взгляд, от которого сердце Лирин стало биться в два раза быстрее.

– Прикажете выдать ему плетей? – голос Харзуна раздавался словно издалека, как сквозь вату.

Медленно, с трудом осознавая, что она только что сделала, Лирин перевела взгляд на аскара.

– Плетей? – повторила, не в силах понять, о чем речь.

– Этот раб посмел оскорбить вас, госпожа. Позвольте, я проучу его со всей строгостью.

– Да… хорошо…

Харзун обернулся к стражникам, стоявшим у входа в шагран:

– Тащите его к столбу.

– Моя госпожа так добра, – Эйхард отвесил шутовской поклон. – Так что насчет моего предложения?

Кажется, он решил довести ее до истерики.

– Заткнись! – Харзун ударил его по затылку.

Голова левантийца безвольно качнулась, но он с непонятным упрямством снова уставился на Лирин. В его потемневших глазах, блестевших на покрытом пылью и потом лице, она увидела нечто такое, что ее сердце невольно сжалось, а ноги ослабли. Это был взгляд зверя, загнанного в ловушку. Полный скрытой, глухой угрозы. Сделав невольный шаг назад, она покачнулась, и только каменная стена, оказавшаяся за спиной, не дала ей упасть.

Подоспевшие аскары ухватили Эйхарда под мышки и грубым рывком заставили его встать. Он не сопротивлялся. Молча позволил одеть на себя железный ошейник и пристегнуть тяжелую цепь. Так же молча пошел, когда один из стражей ткнул его под ребра древком копья, а второй потянул за ту цепь. Так его и вели, как собаку на поводке. До самых ворот, выходивших на площадь перед дворцовой конюшней и бараками для рабов.

Только там, уже проходя под каменной аркой, он обернулся. Уголки его губ растянулись в холодной усмешке. Лирин вздрогнула и с трудом сдержала желание отвести взгляд. Это был бы признак слабости, признак того, что он имеет над ней какую-то власть.

А она не хотела, чтобы он догадался об этом.

Не сейчас.

– Куда его повели? – спросила она, сдерживая волнение.

– Прикуют к позорному столбу да выдадут с полсотни плетей. Не беспокойтесь, – Харзун по-своему понял ее тревогу, – я намажу его хамши – и он будет, как новенький. Наказание не повлияет на его способность махать мечом.

– Сто, – вымолвила девушка, не разжимая губ. – Сто плетей. Дерзость надо наказывать, – вспомнила она любимую поговорку нхира Марха.

Ворота закрылись, отрезая непокорного раба от его госпожи. И только теперь Лирин позволила себе выдохнуть. Она уже спускалась со стены, когда ее остановил голос Харзуна:

– Желаете присутствовать при наказании?

Девушка остановилась.

Стоит ли это делать?

Она была зла на него. Она его практически ненавидела в этот момент за то, что он ее взволновал. За то, что посмел поселить смятение в ее душе. За то, что посмел насмехаться, будто это не он, а она стоит перед ним в рабском ошейнике. Он заставил ее почувствовать себя слабой, беспомощной, напомнил ей, кто она есть. И за это она хотела его наказать.

Но смотреть на наказание совсем не то, что отдать приказ.

В глубине души Лирин не хотела видеть, как этого гордого и независимого мужчину унижают. Не хотела видеть его сломленным и поставленным на колени. Это было единственное, что отличало его от других – дерзость и непокорство. Но надолго ли хватит ему этой бравады?

Она должна это выяснить.

– Да. Подготовьте мне место в первом ряду.