Перст судьбы. Лирин

Он еще в лазарете понял, что она совсем не похожа на его бывшую супругу и ее подруг. Более мягкая, более доверчивая… более наивная. Такую ничего не стоит увлечь. Надо только найти к ней подход. Одним нужна страсть, другим – романтические бредни, третьи согласны отдаваться мужчине за деньги и побрякушки… Что ж, ни денег, ни побрякушек у него нет, с романтикой лучше повременить, вряд ли у него получится правдоподобно врать о возвышенных чувствах, а вот что касается страсти…

– Развяжи меня, – тихо произнес он, пытаясь придать своему голосу соблазнительной хрипотцы.

Лирин замерла, на мгновение перестав всхлипывать.

Голос мужчины звучал властно и убедительно. Этот голос ласкал, завораживал, искушал. Он вливался в сознание, как наваждение. И в то же время в нем была скрытая сила, которой невозможно противиться.

Рабы не умеют так говорить.

– Я не знаю, кто тебя обидел, девочка, но клянусь, со мной ты его забудешь.

Подняв голову, девушка содрогнулась всем телом. Он смотрел на нее сверху вниз. Ее раб, ее невольник. И в его глазах, которые сейчас напоминали две грозовые тучи, она увидела не насмешку, нет, и даже не ненависть. Она увидела обещание.

– Р-развязать? – повторила, едва понимая, о чем идет речь.

– Да, развяжи меня, – он снова громыхнул цепями.

Завитки темных волос, мокрых от пота, скользнули по его лбу на глаза, мешая разглядеть их выражение. Да Лирин и не старалась приглядываться. Этот мужчина, даже прикованный к столбам, не казался беспомощным. Он был слишком большим, слишком мощным. Он подавлял, нависал, лишал воли к сопротивлению.

Хотя, о каком сопротивлении можно было здесь говорить? Он же раб!

Поджав губы, Лирин поднялась и, глядя в сторону, отряхнула подол шелковой туники. Сердце в груди грохотало, как сумасшедшее, но она старательно делала вид, будто уже успокоилась и взяла себя в руки. Но то, что этот мужчина стал свидетелем ее истерики, не могло пройти бесследно.

Тем более, он нужен ей.

Бенгет поставила отнюдь не двусмысленные условия. Он должен ее полюбить…

– И что ты сделаешь, если я тебя развяжу? – девушка попыталась выдавить усмешку.

– Не «если», а «когда», – он ответил ей голодным, раздевающим взглядом. – Сделай это – и узнаешь, на что способен настоящий мужчина. Клянусь, ты будешь кричать подо мной так, как не кричала ни под одним из своих лизунов!

Последнее слово заставило Лирин передернуть плечами, столько брезгливости и презрения вложил в него говоривший.

– Ты так уверен в том, что я тебя освобожу? – она прищурилась, ожидая ответ. – И допущу к своему телу?

– Даже не сомневаюсь. Однажды ты сделаешь это, мне нужно всего лишь подождать.

– А если нет?

– Ты врешь самой себе. Разве не так? Я нужен тебе, иначе ты бы не приказала доставить меня в свои покои.

Он подался вперед, так, что толстые цепи впились в кожу, заставляя мышцы вздуться буграми. И Лирин понадобилась вся ее сила, вся смелость, чтобы не отшатнуться, а остаться стоять на месте. Расстояние между ними сократилось настолько, что она ощутила его горячее дыхание на своей щеке.

Сглотнула. На мгновение прикрыла глаза.

Только не отступить. Только не показать, насколько она боится его.

Если он поймет, что она дрожит от страха даже сейчас, когда он прикован… это будет конец.

– Я думаю, что у тебя помутился рассудок, – Лирин говорила медленно, тщательно выговаривая слова и стараясь сохранить равнодушную интонацию. – И я должна сейчас высечь тебя за неуважение и непослушание.

– А разве госпожа еще недостаточно высекла своего презренного раба?

А вот Эйхард даже не пытался скрыть издевательскую насмешку.

– Видимо, недостаточно.

– Так чего же ты ждешь? Давай, отхлестай меня, я же заслужил хорошую порку, не так ли? – голос левантийца упал до хриплого шепота, от которого по спине Лирин пробежала едва заметная дрожь. – Только знаешь, что-то мне подсказывает, что ты сейчас хочешь совсем другое!

Девушка замерла.

Совсем другое?

Откуда он это взял?

Но отрицать очевидное было бы глупо. Сейчас, стоя под его обжигающим взглядом в одной полупрозрачной тунике, сжимая в руках уже бесполезный стек, она чувствовала себя обнаженной и беспомощной. И все ее тело пылало, словно в огне. Жар, зародившийся между бедер, сделал их влажными, а грудь – тяжелой. Он медленно расползался по телу, словно сладкий яд, и Лирин неожиданно поняла, что ее соски, тершиеся о ткань туники, стали вдруг необыкновенно твердыми и чувствительными.

Сейчас она была возбуждена даже больше, чем когда Урхан ласкал ее языком.

Лирин шагнула в сторону, неосознанно желая спрятаться от мужского взгляда. Но стоило ей шевельнуться, как низ живота отозвался тягучей истомой. Плоть – возбужденная, пульсирующая – умоляла к ней прикоснуться.

Девушка шумно выдохнула и слизнула с верхней губы выступившие капельки пота. Взгляд Эйхарда тут же прикипел к ее губам.

– Тебя когда-нибудь целовал мужчина, маленькая госпожа? – услышала она его тихий, едва различимый шепот, похожий на шуршание опавшей листвы под ногами. – Целовал в губы по собственной воле? Ты знаешь, что такое настоящий поцелуй?