Перст судьбы

Наконец подошвы туфель касаются склизкого пола. Я внизу.

* * *

Лурс еще жив. Он даже поднимает голову.

– Кто здесь? – спрашивает Витали хрипло. – Мастер ключей? Пришли добить? Откуда такая милость? Или ловушка нужна для нового дурачка?

Он не делает попытки подняться. Но в мутном свете фонаря, висящего наверху, почти у са́мого несуществующего временно потолка, мне кажется, что тело его напряглось. Он попробует напасть, обезоружить гостя?

– Это не мастер… я, Ада…

– Милая Ада… принцесса Ада…

Вот как! Оказывается, он знает, что я – принцесса. Хотя и не совсем настоящая. Принцесса-невольница. Это он тоже знает наверняка.

– Мы можем спастись. У тебя хватит сил идти?

– А ты не хочешь здесь остаться? Вдвоем нам будет веселее! – Он все еще пытается шутить.

– Знаешь, чего мне стоило найти план Бемана?!

Он поворачивает голову так, что становится виден его изуродованный правый глаз и бурая дорожка, что прочертили на грязной коже кровавые слезы. Пряди волос тоже бурые, слиплись в черные сосульки: пока он лежал, кровь из глаза стекала ему на волосы.

– План Бемана! Я готов был отдать за него жизнь!

– Вставай! Мы обвяжемся поясом и вместе поднимемся наверх.

Наверняка Мастер ключей поступает иначе: кладет легкий труп умершего от голода в мешок и держит его в руках, пока пружина барабана тянет его наверх. Но мне не хватит сил удержать лурса в руках. Даже после стольких дней голодовки.

Я вцепляюсь зубами в веревку (чтобы ни в коем случае не упустить наше спасение) и расстегиваю пояс. Веревка грязная, во рту мерзкий привкус, что-то хрустит на зубах, но я стараюсь сжать их как можно плотнее.

Лурс вскакивает. Легко. Даже странно! Неужели у него осталось еще столько сил? Нет, конечно, его ведет в сторону, он едва не падает, упирается рукой в стеклянную стену.

– А вдруг за нами наблюдают сквозь это стекло? Забавный спектакль, принцесса Ада?

Глупо спрашивать! Если я отвечу, то могу выпустить веревку из зубов. И тогда мы останемся в ловушке навсегда.

Шатаясь, он делает шаг, другой… Он уже рядом, берет пояс в руки.

– Не боишься, что я оставлю тебя здесь, а сам ускользну?

Я отрицательно мотаю головой.

– Или ты просто не подумала об этом? Я ведь не так уж и слаб? А?

Я молчу. Что я могу ответить? Сейчас он вырвет веревочку приводного механизма из моих рук, дернет, и пружина вытянет его наверх, а я навсегда останусь в вонючей темноте и сквозь стекло обитатели замка будут смотреть день за днем, как я умираю.

– Глупая, глупая Ада, – вздыхает лурс, – ловушка – это яма. Но пока ее пытаются наполнить жестокостью, она будет становиться только глубже.

И он затягивает пояс так, что мы оказываемся намертво привязаны друг к другу. От мерзкого запаха меня мутит. Я выпускаю веревку из зубов (теперь мы уже пристегнуты) и поворачиваю голову: опасаюсь, что меня все же вырвет и блевотина потечет на одежду. Лурс дергает за веревку механизма, и пружина влечет нас наверх.

Только тут я соображаю, что так и не выяснила: прозрачно ли стекло внизу? Или я побоялась это узнать?

«Ловушка – это незнание».

* * *

Итак, мы скользим наверх. Барабан вращается не так уж и быстро. Меня мутит… я умру… сейчас… а вот и пол. Лурс хватается за него руками, помогает вскарабкаться мне и расстегивает пояс. В следующую минуту мы вместе сидим на черном бордюре – кайме безопасности. Я ловлю ртом воздух, как рыба на берегу. Витали осторожно ощупывает пальцами стену.

– Я ошибся всего на один камень. Скорее всего, план, который мне удалось раздобыть, был фальшивый. Если нажать вот на этот, серенький камень, а я так и сделал, из стены выдвинутся специальные штыри и столкнут нас с бордюра. Показать?

– Н-нет…

– Тогда идем.

Мы переползаем по бордюру в коридор.

– Взяла что-нибудь поесть? – спрашивает лурс.

Я мотаю головой, но ничего не могу сказать. Боюсь, что меня стошнит. Протягиваю ему кошелек. Витали быстро находит бутылку с бульоном, выпивает в два глотка.

– Лурсы, как и люди, могут жить без еды два месяца, иногда чуть больше. Но у меня были с собой таблетки из сушеного мяса. Это был мой единственный шанс: в надлежащий срок притвориться, что я умер, дождаться, когда Мастер ключей спустится вниз, и попробовать его прикончить. Шансов, конечно, мало. К тому же надо было не сбиться со счета и не начать изображать смерть слишком рано. Я ведь не надеялся, что ты придешь.

– Но я пришла.

– Тогда поторопимся, чтобы нас не схватили.

Мы движемся по коридору, не особенно таясь. По второму этажу никто не ходит по ночам. Да и днем тут мало кто ходит. Но на лестнице, ведущей на первый этаж, я замечаю тоненькую фигуру в темном платье.

– Ирма!

– Я так и знала, что ты попробуешь открыть ловушку. Ну и вонища! – Она воображает, что перекрыла нам путь к отступлению, не догадываясь, что мы и не собираемся спускаться вниз.

Та ночь, когда она потеряла ключ, ничему ее не научила. Она все еще считает себя в безопасности, ступая по красным коврам, и не подозревает о существовании демонов подземелий.

– Кликнуть мастера Пьера? – спрашивает насмешливо Ирма.

– Не надо! Я дам тебе тысячу флоринов, – в притворном ужасе бормочу я.

– У тебя их нет.