Перси Джексон и лабиринт смерти

– Поединок второй! – объявил Антей. – И на этот раз помедленнее. Ты должен нас позабавить! Жди моего разрешения, прежде чем убить кого-нибудь, ПОНЯЛ?

Ворота снова распахнулись, и в этот раз из них появился молодой воин. Ненамного старше меня, лет примерно шестнадцати. Этот юноша с блестящими черными волосами и прикрытым повязкой левым глазом был так худощав и невысок, что греческие доспехи болтались на нем как на вешалке. Он остановился, воткнул меч в землю арены, поправил перевязь щита и надвинул поглубже сплетенный из конского волоса шлем.

– Кто ты? – спросил я.

– Эфан Накамура. Я пришел убить тебя.

– Почему ты хочешь это сделать?

– Эй! – донеслось с трибун. – А ну прекратите болтать и начинайте сражаться.

– Мне необходимо доказать им мою силу! – быстро сказал Эфан. – А для этого есть только один путь.

И с этими словами он бросился в атаку. Наши мечи скрестились в воздухе, раздался звон, толпа завопила. Мне это дело совсем не нравилось, не хотел я сражаться ради того, чтобы развлечь кучу идиотов. Но Эфан Накамура не давал мне времени на размышления.

Он продолжал наседать. И делал это, надо признать, весьма умело. Парня с таким именем, насколько мне известно, никогда не было в лагере полукровок, но школу он прошел хорошую. Он парировал мои удары и одновременно теснил меня щитом. В какой-то момент Накамура чуть не сбил меня с ног, и мне пришлось отпрыгнуть назад, спасаясь. Он нанес новый удар, я переместился вбок. Мы обменивались ударами и отбивали их, пытаясь выяснить технику боя и возможности противника. Я попробовал держаться слева, со стороны перевязанного глаза, но легче не стало. Тогда я догадался, что Эфан давно уже сражается, имея этот дефект, и поэтому прекрасно справляется с нападением слева.

– Крови! – требовали монстры.

Противник бросил беглый взгляд на трибуны.

И тут я понял, в чем кроется его слабое место. Ему необходимо привлечь симпатии зрителей, но мне-то нет!

Он изрыгнул свирепый боевой клич и прыгнул на меня с занесенным мечом, но я парировал удар и ретировался, заставив его преследовать меня.

– Эй, вы! – заорал Антей. – Деритесь, а не танцуйте!

Эфан наседал, но оборона давалась мне без труда, я даже щитом почти не пользовался. Мой противник был снаряжен для защиты – тяжелые доспехи, огромный щит, – и атаки удавались ему с трудом. Я же, в свою очередь, мог показаться простой добычей, но зато двигался быстрее и легче. Толпа свирепела, зрители выкрикивали обидные намеки, бросали на арену камни. Мы бились уже почти пять минут, но без всякого результата.

И тут наконец Эфан допустил промах. Он попытался нанести прямой удар мечом в область живота, но я захватил кончик его лезвия эфесом Анаклузмоса, крутанул, и клинок моего противника отлетел далеко в сторону. Не успел он сообразить, что произошло, как я ударил плашмя по его шлему, и Эфан рухнул наземь. Его тяжелые доспехи помогли мне больше, чем мое умение фехтовать. Я приставил острие Анаклузмоса к его горлу.

– Кончай с этим, – простонал он.

Я поднял взгляд на Антея. Его красная рожа окаменела от злости, и он, вытянув вперед руку, опустил вниз большой палец.

– И не мечтай об этом! – Я вложил меч в ножны.

– Не будь дураком, – прошипел Эфан. – Они прикончат нас обоих.

Но я молча подал ему руку и помог подняться на ноги. Он сделал это неохотно.

– Никто не смеет позорить гладиаторский бой! – бушевал Антей. – Обе ваши головы будут принесены в жертву Посейдону!

Я обернулся к Эфану.

– Как только найдешь подходящий момент, сматывайся. – Сказав это, я повернулся к Антею: – Почему б тебе самому со мной не сразиться? Если ты так хочешь преподнести папе сюрприз, спускайся сюда и сам добудь мой череп ему в подарок!

Среди зрителей послышались одобрительные выкрики. Антей оглянулся и сообразил, что выбора у него нет. Что бы он ни сказал, все равно будет выглядеть трусом.

– Кто? Я? Да я величайший боец в мире, сопляк! – возмутился он. – Я сражался еще во времена первого панкратиона!

– Чего-чего? – не понял я.

– Он имеет в виду сражения со смертельным исходом, – объяснил мне Эфан. – Без правил. Со всеми разрешенными захватами. Как было на первых олимпиадах.

– Спасибо за подсказку, – буркнул я.

– Не за что.

Рейчел смотрела на меня расширенными от ужаса глазами. Аннабет могла лишь сочувственно покачать головой, поскольку ее рот все еще зажимала лапа лестригона.

Я вытянул руку с мечом в сторону Антея и объявил:

– Победитель получает все! Если выиграю я, мы беспрепятственно уходим. Если ты – можешь нас убить. Клянись водами Стикса!

Антей расхохотался.

– Согласен! Я с тобой быстро управлюсь!

Он перескочил через ограждение и вмиг оказался на арене.

– Удачи, – прошептал Эфан. – Тебе она понадобится.

И быстро отступив, скрылся с глаз.

Антей разминал суставы и ухмылялся от уха до уха. Когда я увидел его вблизи, то заметил, что зубы у моего братца сточены неровным зигзагом. Как же ему, наверное, больно чистить их после еды!

– Оружие? – спросил он лаконично.

– У меня мой меч. А у тебя?

Он вытянул вперед свои лапы и пошевелил пальцами.