Пернатый оберег

А прежде-то к нему и на хромой козе не подъедешь! Требовал такую взятку, как будто не ларек хочешь поставить, а целый супермаркет! Так что еще не раз добрым словом вспомнишь Гену Цаплина, хотя и к нему у Ирины Степановны тоже имелись претензии. Уж если полюбил девушку — женись, как все добрые люди. Или Дуня, красавица, умница, для него недостаточно хороша?! Да такую примерную и совестливую дочь, а значит, в будущем и жену, еще поискать… Да только вряд ли найдешь! Не как некоторые — готовы на свои прихоти рвать у родителей из горла! Взять хоть Дунину подругу Анюту, которую Дуня прозвала Титикакой. Давеча Титикакина мать плакалась Ирине Степановне: мол, дочка на нее орет, как оглашенная: «Змея! Не можешь мне дешевенькое колечко купить!» Дочурочка, оказывается, облюбовала себе в ювелирном золотое колечко с бриллиантиком… Ничего себе «дешевенькое» — полугодовая мамина зарплата! Мама-то ее работает в Земельном комитете, конечно, помимо зарплаты кое-что имеет… Зато риск какой! Того и гляди угодишь в каталажку! А Дуня со своей матери вообще никогда ничего не тянет. Ну там шубку, туфли новые или платье — не ходить же голой! И за то отработает — поможет родителям за прилавком. И на таком сокровище не жениться?! Хотя у молодых теперь другая жизнь. Им подают пример телезвезды и прочие властительницы дум и младых сердец. Нарисуется такая красотка на экране и обязательно похвастается: «Мой гражданский муж — бизнесмен…» Одно только отличие Дуни от телекрасотки, что Гена Цаплин, к сожалению, не бизнесмен… И ничьим мужем, даже гражданским, Геннадий пока еще не стал. Предпочитал не брать никаких обязательств, даже таких неопределенных, как при гражданском браке. Спасибо и на том, что свою возлюбленную теперь стал называть невестой, а не просто какой-то там неопределенной знакомой, как раньше.

А Дуня к тому времени уже уяснила, что для человека его имидж не менее важен, чем материальный интерес, а порой и поважнее. Чтобы мать не читала ей нотаций, когда Дуня оставалась ночевать у возлюбленного, Дуня и представила Геннадия своим гражданским мужем. К заботам об имидже прибавилась борьба за статус, когда юная Д. Артюнянц стала студенткой московского института. В вузе, в котором успешная абитуриентка принялась грызть гранит науки, уже была осуществлена самая важная задача и достигнута главная цель всей более чем двадцатилетней реформаторской деятельности на просторах государства российского — то есть создан многочисленный средний класс, пусть пока еще в пределах упомянутого учебного заведения. Многие студенты приезжали на лекции в дорогих иномарках, а в свободное от учебы время не отказывали себе в дорогостоящих развлечениях, несмотря на то что их родителям и так приходилось выкладывать немалые денежки за обучение своих отпрысков, А одна студентка с третьего курса, в меру интересная брюнетка, и вовсе посещала занятия только в сопровождении телохранителя. На фоне блистательного среднего и еще более привилегированного сословия в лице аристократической брюнетки особенно плачевно выглядела серая и голодноватая масса бюджетных и небюджетных студиозусов, теснящаяся в общежитии и съемных халупах и зарабатывающая на хлеб насущный разгрузкой вагонов и прочим непрофильным и непрестижным трудом. Дуне еще в школе все уши прожужжали наставлениями насчет толерантности, поэтому она не хотела никого обижать и про себя называла этих бедолаг культурным французским словом «гультепа́», которое ей подсказала одна интеллигентная женщина из известного кинофильма.