Перл

Я думала, что если сделаю каждое панно настолько хорошо, насколько вообще могу, то, когда экспозиция будет готова, история как бы расскажет сама себя, откроется, как по волшебству. Но когда я собрала элементы воедино, то увидела только путаницу, неровные поверхности, грубые края, а сама история потерялась, и ее смысл — в чем бы он ни заключался — не открылся мне, но прятался все глубже и глубже под слоями краски, клея и лака.

А где же был тот самый перл, та жемчужина? Я пристроила пластиковую бусину от игрушечного ожерелья, выглядевшую как жемчужина, вместе с серебристым кукольным шлепанцем на высоком каблуке где-то в саду на первом панно; однако, когда я перенесла все работы из мастерской на выставку, оказалось, что не могу найти ни то ни другое. Возможно, я расставила элементы композиции в неправильном порядке. Могилка почему-то вообще оказалась в конце. А может, жемчужина отвалилась или я ее случайно закрасила.

Я пошла обратно по коридорам, обыскивая по пути грубо сколоченные деревянные тележки, на которых мы обычно возили свои работы. Наверное, мою тележку кто-то уже укатил. Я рылась в каких-то ошметках, пыли, мягкой красной глине на дне тележки, пытаясь найти свои потерянные игрушки. Я шаталась по коридорам и пинала мусор цвета глины, сметенный к плинтусам, пока не добралась до разобранной студии, где перегородки уже были сдвинуты, а посреди помещения, под огромным прожектором, громоздилась куча из обрывков малярной ленты и содранной со стен бумаги.

Без перегородок и работ комната казалась непривычно светлой и гулкой. Кто-то перемешивал электрической штуковиной гигантскую бочку побелки, а остальные орали, пытаясь перекричать шум. Два человека уже начали белить стену, роняя капли плохо перемешанной краски на пол, остальные хватали кисти и шарахались, когда брызги летели во все стороны. Я даже толком не могла понять, где раньше располагалось мое рабочее место. Там точно искать было нечего.

Так что я вышла наружу и отправилась в сторону комиссионного магазинчика в нескольких кварталах от школы искусств. Там всегда находилось что-то полезное. Может, у них завалялась какая-нибудь дешевая бижутерия. Однако меня отвлек набор пиал и кошмарный зеленый бархатный плащ с капюшоном — вот бы он пригодился, когда я рисовала Тэмлейна. В итоге ушла я с добычей в виде настольной игры из семидесятых под названием «Волшебный робот».

На игровом поле было два круга. Сперва нужно было поставить магнитного робота в первый круг так, чтобы он указывал на нужный вопрос, а потом переместить его в центр второго круга, и там он вращался, а потом останавливался, указывая на нужный ответ. Кругов с вопросами и ответами было несколько, потому надо было следить, чтобы вопросы и ответы были подходящими по смыслу, иначе получалась полная чушь.

Когда я вернулась в школу с «Волшебным роботом» вместо обеда, оказалось, что куратор уже успел навести порядок и перевесил мою длинную череду мрачных иллюстраций к «Перлу» в виде квадрата шесть на шесть, а те панно, что ему не понравились, сложил на полу. Обновленная экспозиция опиралась на соотношение цветов и текстур, где самое детальное оставалось на уровне глаз, а более тусклое смещалось к углам. Пришлось признать, что так все действительно выглядело лучше.

Но любая связь с историей, с последовательностью событий оборвалась напрочь. Не помню даже, попало ли на стену панно с пропавшей жемчужиной. Меня вдруг взбесили и кричащие цвета, и невыразительные лица. В приступе чистой ярости я воткнула Волшебного робота куда-то в центр, окружила его вопросами о квадратных и кубических числах, а в другой части поместила ответы о природе, искусстве и космосе. Робот был, конечно, ключевым фактором моей оригинальности.

К открытию выставки я возненавидела свое творение. Я готова была его убрать, если бы только было чем заменить. Марк закончил лекцию, упаковал свои работы, и я решила спрятаться, забившись в угол кафетерия, потому что мне ужасно стыдно было обсуждать с ним то, что я соорудила. Однако он искал меня по всему зданию и наконец нашел. Потом сообщил, что его жена Мари специально пришла со мной познакомиться.

— Я рассказывал о твоих работах, — сказал он. — Она пошла в зал, чтобы все рассмотреть.

Пришлось подниматься на два этажа от кафетерия до экспозиции, и на каждой лестничной площадке Марк останавливался, чтобы отдышаться.

— Ты любишь немецкую выпечку? — спросил он. — Мари немка, я обещал отвести ее в одну немецкую пекарню. Пойдешь с нами? Там пекут потрясающий «Захер»! Если не знаешь, что это, ты тем более обязана пойти.

Я увидела Мари возле моих коллажей — маленькую кругленькую женщину с выкрашенными хной рыжими волосами, выбивающимися из небрежного пучка на макушке. На ней была длинная юбка с рисунком из солнц и лун и ярко-бирюзовый джемпер. Она говорила с таким энтузиазмом, что чуть ли не подпрыгивала на месте, пружиня подошвами красных замшевых кроссовок. И самое неловкое — Волшебный робот привел ее в особый восторг.