Периферийные устройства

– Карлос думает, она спецагент, – сказал Мейкон. – Сама говорит, что парамедик. Не понимаю, чем одно другому мешает.

– Ангел смерти, – произнес Карлос так, будто назвал любимый сорт пирожного.

– Гриф, – повторила Флинн. – Все время это имя всплывает.

– Пошли, – сказал Мейкон и повел их в помещение, соседнее с фабой. Снаружи оно выглядело по-прежнему, только окна помыли.

Внутри все переменилось. Прямо у входа высился форт Аламо из тайвековских мешков с черепицей, про которые рассказывала Дженис. Кроме того, Мэдисон залил окна трехдюймовым слоем полимера, как у Бертона в трейлере, – пули это не остановит, но не даст стеклу разлететься. Стена – фута три толщиной и футов семь высотой – из мешков, сложенных, как кирпичи, опоясывала, надо думать, все помещение, оставляя проходы напротив входной двери, дыры в фабу и, может быть, еще один сзади. Входную дверь изнутри обили слоями такого же материала, что на подкладке у бронекуртки Карлоса, – вроде тонких слоев серо-буро-малиновой сахарной ваты. Флинн так толком и не поняла, как эта штука работает: типа что кинетическая энергия пули передается вате и та становится твердой как сталь, даже руку тебе может сломать. Звукоизолирующие плиты с потолка сняли, оставив каркас, с которого теперь свисала синтетическая пленка того же синего цвета, что безовские стяжки, которыми Флинн пристегивали к столу у Пиккета. Она разглядела серое осиное гнездо неведомо какой древности. Зато сортиром уже не воняло.

– Отделы, – сказал Мейкон. – Юридический вон там.

Флинн увидела Брента Верметта, с которым познакомилась на встрече в мегамартовской закусочной, только сейчас на нем были глаженые защитные штаны и футболка из «Суши-лавки», как у Мейкона. Он разговаривал с коротко стриженной рыженькой девушкой.

– Тебе понравился наш «Полли»? – спросил Мейкон. – Вижу, ты захватила его с собой.

– Говорила вчера через него с Недертоном.

– И как?

– То ли страшно настолько, что хоть иди вешайся, то ли как я и раньше думала.

Мейкон глянул на нее.

– Сложно, – сказала Флинн. – Коннер там дальше?

Она пошла вглубь помещения, Дженис за ней.

Мейкон их нагнал:

– Лоубир просила тебя быть у них примерно через час. У нас тут все готово.

– Бертон здесь? – спросила Флинн.

– У Пиккета.

Флинн остановилась:

– Зачем?

– Томми его вызвал. Безбаши нашли Джекмана.

– Ты мне не говорила, – сказала Флинн, поворачиваясь к Дженис.

– Не успеваю сообразить, в каком порядке рассказывать, – ответила та. – Безбаши кое-как собрали материал для анализа. Если бы не придумали ДНК, пришлось бы опознавать по зубоврачебной карте и пряжке от ремня.

– А Томми как это воспринял?

– Он теперь и. о. шерифа, – сказал Мейкон. – Занятой человек.

– А ты сам, кстати, как?

– На «будильнике», – ответил он. – Так и не спал.

– Жуть какая, Мейкон. Не надо себя травить.

– Не от лепил. Государственный. От Грифа. – Мейкон задрал футболку и продемонстрировал дюймовый треугольник желтого пластыря с вертикальной зеленой линией посредине.

– Кто такой Гриф?

– Из Англии. Типа дипломат. Прилетел из Вашингтона. У него уйма возможностей.

– Каких возможностей?

– Раздобыть такую чумовую жесть, какая мне и не снилась.

– А что тебе про него сказали?

– Ничего. Как только Райс тебя увез, Лоубир переключила все на себя. Видимо, Гриф у нее уже был наготове, на всякий пожарный. Не будь у тебя в животе той штуки, думаю, Гриф подключил бы к розыскам всю правительственную жесть. Еще он привез Кловис, чтобы та сидела с Коннером, пока он под короной. – Мейкон оглянулся на Карлоса, который остался столбом стоять у двери. – Карлос думает, она ниндзя.

– Кловис – мужское имя, – сказала Флинн. – Французское или типа того.

– Из Остина. Говорит, ее назвали в честь города в Нью-Мексико.

– Какая она из себя?

– Проше всего будет вас познакомить.

Мейкон отодвинул синюю пленку. За ней стояли в ряд три больничные койки. На одной лежал Коннер в полартековских ползунках, но прикрытый простыней. Глаза закрыты, на лбу венчик Белоснежки.

– Кловис, – сказал Мейкон. – Флинн Фишер. Кловис Реберн.

Женщина рядом с кроватью была чуть старше Флинн, выше и отлично смотрелась бы на скейтборде. Худая, кареглазая, темные волосы коротко подстрижены, сверху узкая щеточка вроде короткого ирокеза.

– «Перекати-Полли», у меня такой был в старших классах, – сказала Кловис. – Ты коллекционируешь старые ништячки?

– Мне его Мейкон дал. Ты родилась в Кловисе?

– Меня там зачали. Мама подсчитала, что на самом деле в Порталесе, но не хотела, чтобы папа меня так назвал.

– Ладишь с Коннером?

– Он еще глаз не открывал, сколько я здесь.

На Кловис были камуфляжные лосины и такая рубашка, какую надевают под жесткий бронежилет: рукава как у патрульной куртки, остальное – трикотажное облегающее. На животе у нее висела сумка-аптечка, тоже камуфляжная, с приглушенным красным крестом.

Они с Флинн пожали друг другу руку.

– Моя подруга Дженис, – сказала Флинн.

Снова рукопожатие.

– У Верметта примерно три сотни документов, которые ему нужно у тебя завизировать и заверить, – сказал Мейкон. – Мы поставим тут стол, будешь подписывать за разговором.