Периферийные устройства

Новое прикосновение языком к нёбу. Круговое течение на эмблеме Даэдры. На сей раз – никакого гранитного зала. Приглушенный свет, плохо различимое помещение с легким намеком на будуарность.

– Мистер Недертон!

Ее гламурный модуль, радостно-изумленный.

– С благодарностью принимаю любезное приглашение Даэдры, – сказал он. – Доктор Курреж будет сопровождать меня периферально.

– Даэдра будет очень жалеть, что вы ее не застали, мистер Недертон. Попросить, чтобы она вам перезвонила?

– Нет, спасибо, в этом нет необходимости. До свидания.

– До свидания, мистер Недертон! Хорошего вам вечера!

– Спасибо. До свидания.

Эмблема Даэдры исчезла, возникла эмблема Лоубир.

– Вы снова в фаворе, как я погляжу.

– Вы подслушивали.

– Святая правда. Пожалуйста, вернитесь на секундочку в магазин.

Недертон вошел, стараясь не задеть чучело крокодила – или, может быть, аллигатора – в цилиндре, на задних лапах, с двумя парными револьверами (игрушечными, подумал Недертон) в одинаковых кобурах. Рукояти револьверов были украшены изображением бычьих голов.

Лоубир и Фиринг по-прежнему были у прилавка. Между ними лежал прямоугольник желтовато-белого пластика.

– Узнаете? – спросила Лоубир, указывая на поднос.

– Нет, – ответил Недертон, разглядывая аляповатую надпись «200 ЛЕТ КЛЭНТОНУ», даты с интервалом в два столетия, выцветшие полустертые виньетки.

– Ваша перифераль зафиксировала такой у нее дома, – сказала Лоубир. – Мы сравнили отдельные предметы с каталогами поставщиков Кловис. Этот поднос был под Лэдброк-Гроув. Ассемблеры доставили его сюда.

– Прямо сейчас?

– Пока вы были на улице.

Недертон смутно знал, что бывшие тоннели под Лондоном забиты артефактами – объединенным фондом многочисленных поставщиков, тщательно каталогизированным и доступным для ассемблеров в любую минуту. Ему стало немного грустно, что этот поднос еще совсем недавно лежал там, внизу. Хотелось верить, что он не буквально из дома Флинн.

– У нее он стоял на каминной полке, – сказала Лоубир. – Предмет гордости.

– Я как-то была в Клэнтоне, – заметила Кловис. – Подбила там одного субъекта. В баре «Рамада-инн». В щиколотку. Я всегда хорошо стреляла с близкого расстояния, но ценится-то меткость с большого.

– Зачем вы в него стреляли? – спросил Недертон.

– Он пытался уйти, – ответила миссис Фиринг.

– Ты была та еще штучка, Кловис, – заметила Лоубир.

– А ты была британским шпионом, – сказала миссис Фиринг.

– Ты тоже, – ответила Лоубир, – хотя и внештатным.

Поразительные морщинки миссис Фиринг сложились в нечто вроде улыбки.

– Почему вы сказали, что она была британским шпионом? – спросил Недертон несколькими минутами позже, уже в машине.

Когда дверь развуалировалась, двое малышей в сопровождении няни-митикоиды захлопали в ладоши от восторга. Лоубир ласково помахала им рукой и вслед за Недертоном залезла в автомобиль.

– Она и была в свое время. – Лоубир смотрела на огонек свечи на столе между ними. – Я ее курировала из посольства в Вашингтоне. В итоге она вышла за Клемента Фиринга, одного из последних депутатов-тори. – Она нахмурилась. – Мне никогда не нравился Клемент, хотя нельзя отрицать, что влиятельный муж сильно облегчает жизнь. Впрочем, Кловис была очень к нему привязана. Уж не знаю, что она в нем нашла. Ужасные времена.

– Я рассказал Флинн про джекпот.

– Я слышала, не буду греха таить, – сказала Лоубир без тени раскаяния. – С учетом обстоятельств вы справились очень неплохо.

– Она потребовала рассказать. Теперь я боюсь, что напугал ее и огорчил. – Он внезапно понял, что именно так и вышло.

– Ничего не попишешь, как я слышу всю жизнь, к моему величайшему раздражению. Когда приедем, я попрошу Тлен вас усыпить.

– В каком смысле?

– Как алкогольное забытье, но без необходимости набирать дозу и последующих неприятностей. Вам надо отдохнуть. К вечеру вторника вы с Флинн нужны мне энергичные и бодрые.

– Вы так недолго с нею разговаривали, – заметил Недертон. – Я думал, вам нужна информация.

– Нужна, – ответила Лоубир. – Однако Флинн требуется время, чтобы извлечь и расшифровать воспоминания. Сейчас она ничего, по сути, не помнит.

– Я собирался ей позвонить, – сказал Недертон.

– Она спит, – ответила Лоубир. – У нее был чрезвычайно долгий день. Ее похитили, держали в заложницах, освободили, а в довершение ей пришлось выслушать всю историю джекпота.

– Откуда вы знаете, что она спит?

– Мейкон по нашему поручению установил ей на телефон такую функцию. Теперь я знаю, что она не только спит, но и видит сон.

Недертон глянул на Лоубир:

– Вы знаете, что ей снится?

Лоубир посмотрела на свечу. Потом на Недертона:

– Нет. Не то чтобы это было невозможно, но наша связь со срезом несколько доморощенная и едва ли обеспечит такое. Впрочем, я лично редко находила результаты особенно полезными. Первичные сновидения занятны главным образом тем, что крайне бедны визуально в сравнении с яркостью, которую мы приписываем им задним числом.

81. Аламо

– Корова? – изумленно спросила Флинн, недооткусив банан.