Перья

Доставая бутылку вина, которую Мюриэль поставила в серебряное ведерко для льда в центре стола, Тристан сказал:

– Мне казалось, что твоя вера запрещает алкоголь.

– Это… так и есть.

– От набожных людей у меня мурашки по коже. Они настолько убеждены, что молитвы и высшие существа могут решить все их проблемы, что превращаются в ленивую, но наделенную силой обузу для общества и думают чаще своими задницами, чем головой, – Тристан сделал глоток вина и облизнул губы. – Грабите погреб дяди Исаака, как я погляжу.

– Он больше не может пить, а мы можем.

– За простые радости в жизни, – Тристан поднял свой бокал. – За вино, женщин и наказание свиней.

Затем появился официант с подносом, уставленным гофрированными белыми керамическими тарелками, украшенными золотыми куполами, которые раскачивались при ходьбе. Сначала он поднес поднос ко мне, и я взяла одно из покрытых глазурью суфле.

– Не трогайте пока что рамекин[59], мадемуазель. Он очень горячий, – предупредил он.

Я подождала, пока всех обслужат, чтобы разломать ложкой пышный купол. Яичная смесь сдулась, как надувной замок, выпустив струйку пикантного пара, от которого у меня заурчало в животе. Я ела молча, слушая, как Джаред и Тристан обсуждают предстоящую поездку.

Они опустили более мелкие детали, да и более крупные тоже, если уж на то пошло. Я узнала только, что они вылетят в Ниццу утром на частном самолете и вернутся к ужину. Пока моя ложка скребла дно тарелки, я размышляла о том, как может уменьшиться рейтинг Джареда, если он продолжает вести дела с сомнительными людьми. К сожалению, я сомневалась в том, что «Суд Демонов» занимается только наказанием свиней.

Официант вернулся, чтобы убрать наши суфле и подать новые, на этот раз розовые.

– Томатный соус, – объяснил он.

Будут ли после этого более сытные блюда? Возможно, мне не стоит сметать подчистую каждое блюдо, но яичные угощения были такими невероятно легкими…

Погружая в блюдо ложку, я спросила:

– Джаред, почему бы тебе не проводить день помощи раз в неделю, а не раз в месяц?

Тристан вгрызся в свое суфле.

– Это превратит «La Cour des Démons» в Стену Плача[60].

Я проигнорировала его комментарий, ожидая ответа Джареда.

Он изучал свой розовый купол.

– У меня нет времени организовывать его каждую неделю, Перышко, – сказал Джаред, заставив мою надежду сдуться, словно суфле Тристана. – Но мы могли бы проводить его два раза в месяц, – он встретился со мной глазами.

Если бы Тристана не было в комнате, я бы встала и поцеловала Джареда. Вместо этого я выдержала его пристальный взгляд и выразила свою благодарность улыбкой.

– Тристан, найди свободную дату в моем календаре для следующего дня помощи и сообщи об этом всем.

Приказ Джареда сделал холодное выражение лица Тристана более острым.

– Я займусь этим после ужина.

Если бы мы были детьми и стол не был бы размером с банкетный, он, вероятно, пнул бы меня по голени под столом. Поскольку все мы были взрослыми, мы довольствовались поединком взглядов и колкими ремарками.

– Спасибо, – сказала я Джареду.

Он положил тыльную сторону ладони на стол, предлагая мне свою руку. Без колебаний я переплела свои пальцы с его. Возможно, мне следовало поколебаться. Держась за руки перед Тристаном, мы раскрыли новый альянс, в который он не входил.

Хотя его лицо оставалось невозмутимым, в глазах Тристана появился блеск, которого не было в ту ночь, когда он представил меня своему боссу.

Глава 47

Еда была восхитительной, но мне было трудно оценить ее по достоинству из-за напряжения, которое натянулось, подобно веревке, между мной и Тристаном. Как мне заставить его понять, что я пытаюсь не занять его место, а создать свое собственное рядом с Джаредом? Стоило поговорить с ним по душам без Джареда. Когда они вернутся из своей поездки… или на следующий день.

– Ты была необычно тихой сегодня вечером, – заметил Джаред, ведя меня вверх по лестнице в свою спальню после того, как Тристан ушел.

– Просто задумалась.

– О чем?

– Мне кажется, Тристан боится, что я свергну его с престола.

– Свергнешь? – брови Джареда дернулись. – Нет. Он боится, что ты причинишь мне боль. И я не могу винить его. Потому что сам боюсь, что ты причинишь мне боль.

– Причиню тебе боль? – я развернулась к нему, когда мы достигли лестничной площадки. – Никогда.

Джаред одарил меня улыбкой, которая не коснулась его глаз. Он действительно верил, что я причиню ему боль…

– Джаред, я обещаю…

Он закрыл мне рот поцелуем.

Неужели мой грешник так часто обжигался пустыми обещаниями, что больше не верил в них? Я решила, что мне придется здесь и сейчас доказать свою верность и привязанность действиями, а не словами.