Перья

– Джаред! – голос Тристана, казалось, приблизился.

Джаред оттолкнулся от кровати и направился к двери.

Прежде чем он ушел, я сказала:

– Когда-нибудь мне все равно нужно будет вернуться в гильдию. За одеждой.

Он оглянулся через плечо.

– Я попрошу Мюриэль принести тебе какую-нибудь. А завтра она отвезет тебя на проспект Монтень, и ты сможешь купить всю гребаную улицу.

Я села, обернувшись в простыню.

– Ты можешь удивиться, но у нас довольно ограниченный бюджет, так что проспект Монтень немного вне моего ценового диапазона.

Джаред одарил меня улыбкой.

– Ты милашка, Перышко.

Я нахмурилась.

– С этого момента твой бюджет неограничен.

– Джаред, я не могу…

– Считай это платой за спасение моей души. Кроме того, тебе понадобятся кое-какие наряды на предстоящую неделю. Мне нужно пойти в оперу, и я бы предпочел взять с собой тебя, а не Тристана.

Я уже открыла рот, чтобы снова запротестовать, но он ушел до того, как я успела произнести хоть звук.

– Это не так работает, – пробормотала я.

Я откинулась на пушистое одеяло. Мои любимые любовные романы были полны сюжетов, подобных этому, но все они были вымышленными. То, что подобное действительно могло случиться, и именно со мной из всех людей, было настолько нелепо, что я не имела ни малейшего представления, как с этим справиться. Я могла бы отказать Джареду, сказав, что это будет стоить мне перьев. Но если при этом я потеряю перо за ложь, он пристегнет меня наручниками к Мюриэль и заставит ее тащить меня по роскошному проспекту.

Я решила отложить вопрос о шопинге. Я подумаю об этом позже, когда решу более насущную проблему – я голая, если не считать клочка мокрого кружева, и в постели Джареда. Неужели я действительно предложила ему то самое до приезда Тристана? Возможно, Селеста оправданно беспокоилась обо мне. Хотя ей следовало переживать не о моей безопасности, а о моей разумности.

Секс. То, от чего нас предостерегали в детстве. И вот я предложила себя мужчине, который, хотя и не был незнакомцем, не был также и моим парнем.

Мое тело затрепетало, стоило вспомнить мягкость его языка, твердость пальцев и сладость слов. Лениво проведя рукой по шелковистым простыням, я осознала, что сожалела только о его уходе.

– Лей, можно мне войти? – голос Мюриэль заставил меня сесть так быстро, что погруженная в темноту комната закружилась перед глазами.

– Одну секунду! – закричала я, пытаясь найти свое платье. Я нацепила его на себя, затем со скоростью света расправила простыни. – Войдите, – выпалила я.

Мюриэль ворвалась внутрь вместе с вешалками, усыпанными блестками, кожей, атласом и кружевом. Уже издалека я могла судить, что все они будут мне в обтяжку, но, по крайней мере, цвета были неяркими.

– Джаред сказал мне принести одежду. К сожалению, у нас есть в основном платья. Не думаю, что они тебе очень понравятся.

Я вспомнила о наряде, скомканном в моей сумке. Наверное, он был слишком мятым, чтобы надеть его сегодня вечером.

– Спасибо.

Женщина улыбнулась.

– Я слышала, мы завтра идем за покупками.

У меня было ощущение, будто мои уши только что вынули из духовки.

– И надеюсь, это означает, что ты остаешься.

Я разглядывала звездный узор из блесток на одном из платьев, которые она разложила на кровати. Оно будто запечатлело взрывы внутри моего тела.

– Эм…

Тревога, по-видимому, заставила меня превратиться в заторможенную и немногословную версию самой себя.

Вокруг глаз Мюриэль появились морщинки, и улыбка заиграла на ее накрашенных губах.

– Мне нужно вернуться на кухню. Сегодня вечером я готовлю soufflés. Я даже приготовила для тебя особый десерт. Надеюсь, тебе понравится.

Разговор о еде развязал мне язык.

– Учитывая, что мне понравилась вся твоя еда, уверена, будет восхитительно.

– Отлично. Я дам тебе время собраться. Если тебе понадобится что-нибудь еще, просто позвони мне с телефона в спальне.

Женщина показала мне, какую кнопку нажать, чтобы связаться с ней в буфетной. А затем оставила меня наедине с множеством платьев, которые сделают прием пищи намного менее приятным.

Когда я направилась в ванную, крики заставили меня замереть. Толщина полов и мягкость восточного ковра искажали слова, но не тон голосов. У Джареда был не очень приятный разговор с Тристаном. Часть меня чувствовала себя виноватой, потому что я была уверена, что ярость в голосе Джареда возникла из-за меня. Другая моя часть надеялась, что это изменит поведение Тристана к лучшему. По правде говоря, если кто-то и мог перевоспитать Тристана, то это был Джаред – единственный человек, которого он уважал и которым восхищался.

Не желая вмешиваться еще больше, чем я уже вмешалась, я вошла в храм из черного мрамора, который был почти таким же огромным, как спальня. Я включила воду в душе, с напором сильнее, чем у водопада. Здесь легко могли поместиться все сотрудники Джареда.

Глава 46