Пережить ночь

Вынужденная пройти остаток пути пешком, Чарли в конце концов добралась до моста перед водопадом. Часть бортика, которую она выбила автомобилем, теперь заменили полицейской лентой. Этот символ ограждения никак не мог послужить адекватной заменой.

«Вольво» все еще стоял в траве у оврага. Хотя тело Робби было извлечено и унесено несколькими часами ранее, Чарли буквально пробирал озноб, когда она видела машину. Это напоминало ей не только о том, насколько близко она была к смерти, но и о том, как мало она знала Робби. И как, загнанная в угол, она оказалась способна на все.

Пересекая мост, Чарли задумалась, были ли предупреждающие знаки, которые она пропустила. Она предполагала, что были. Она также предполагала, что потребуются годы терапии, чтобы выяснить, какие именно.

Это и, может быть, несколько маленьких оранжевых таблеток.

Чарли знала, что фильмы в ее голове должны прекратиться. Она не могла провести оставшуюся часть своей жизни в состоянии сна. Она подозревала, что именно они стали причиной, по которой она настолько недооценила Робби. Он был слишком красив, слишком умен, слишком идеален для реальной жизни. Недостатки имелись, но она упустила их из виду, предпочтя получить киношного парня, которого хотелось, вместо того чтобы искать настоящего, в котором она нуждалась.

В этом и заключается вся хитрость фильмов. Они могут быть замечательными, прекрасными и удивительными. Но они не похожи на жизнь, которая замечательна, прекрасна и удивительна совершенно иначе.

Не говоря уже о ее запутанности. И сложности.

И грустно, и страшно, и радостно, и неприятно, и очень часто скучно. Чарли знала, что ночь, которую она только что пережила, скорее исключение, чем правило.

Она добралась до «Гранд Ам», который стоял незапертый. Скользнув за руль, Чарли завела машину, затем взяла кассету и вставила ее в стереосистему.

Она нажала кнопку воспроизведения, и в динамиках начала звучать знакомая песня.

Come As You Are.

Чарли качала головой в такт музыке. Она ничего не могла с собой поделать.

Это — отличная песня.

Пока играла музыка, гудел двигатель «Гранд АМ» и солнце поднималось над горами, Чарли переключила передачу.

И помчала сломя голову.

* * *

Затемнение.

Кинозал.

Полдень.

Где-то в центре.

Включился свет, осветив публику, беспорядочно располагавшуюся в зрительном зале и состоявшую сплошь из важных персон. Чарли не знала половины из них, не знала, почему они здесь и что они думали о фильме, который только что посмотрели. Но она знала главных персонажей.

Режиссер, подражатель Тарантино, в рубашке для боулинга, купленной в комиссионке, и с часами за десять тысяч долларов на запястье, не снимавший свои тонированные очки на протяжении всего показа.

Актриса, на несколько лет старше тогдашней Чарли, но гораздо красивее. Такую красоту спрятать невозможно. На протяжении всего фильма она сияла в своей печали, сияла в своем безумии, сияла в своей ярости. Вместо того чтобы ревновать по этому поводу, Чарли радовалась, что теперь существует ее лучшая, гораздо более красивая версия. Имелась надежда, что, посмотрев фильм, зрители всего мира решат, что именно такой она и была в действительности.

Актеры в главных мужских ролях, напротив, просто-таки не шли ни в какое сравнение со своими прототипами. Хотя оба — настоящие кумиры подростков. «Плохой мальчик» из хитового шоу WB[56]был близок по типажу к Джошу, а «хороший мальчик» из другого хитового шоу WB играл Робби. Будучи знакома с реальными персонажами, Чарли совсем не впечатлилась.