Пережить ночь

Сзади Мардж, не отводя пистолета от Чарли, копошилась в сумке. Наконец она достала большой фонарь и включила его. Его слабый свет скользнул по вестибюлю, и взгляд девушки выхватил грязный пол, голые стены, опорные балки, исчезавшие в темноте где-то высоко над головой. Мардж тыкала пистолетом в спину Чарли, направляя ее в дальний конец вестибюля. Там виднелся еще один вход — несколько французских дверей, обрамленных рядами высоких окон. Стекла на дверях, залепленные грязью с обеих сторон, были совершенно непрозрачны. Шторы на окнах — полностью задернуты. Их ткань посерела и казалась пушистой от пыли. В результате они совершенно не пропускали свет, создавая ощущение, что это еще одна стена.

Все здесь казалось уже подготовленным к их прибытию. В свете фонаря Чарли увидела большой прямоугольник холщовой ткани, расстеленный на полу. На нем стояли деревянный стул, табурет и две керосиновые лампы.

Мардж бросила сумку на пол, еще раз перебрала ее содержимое, достала коробок спичек и зажгла лампы. Это двойное свечение значительно лучше освещало лобби, открывая огромное пространство, которое очень напоминало пещеру, особенно своей пустотой. Чарли на секунду представила его в былые времена: заставленное креслами, растениями в горшках и заполненное суетящимися гостями. Теперь оно превратилось в огромное ничто.

Справа виднелась стойка регистрации, белесая от пыли. За ней просматривались голые пятнистые стены, где когда-то висели картины. Слева находилась гостиная, тоже пустая, если не считать дубового бара и светильников изумрудного цвета, которые висели там, где, должно быть, располагались столики.

Ближе к задней части лобби стойка регистрации и гостиная уступали место широким коридорам, расходившимся в два крыла здания. Чарли пыталась заглянуть туда, подыскивая возможность сбежать, но не видела ничего, кроме входов. Даже в мерцающем свете ламп они являли собой ни что иное, как туннели тьмы.

Мардж, устав рыться в сумке, вывалила ее содержимое на холщовую ткань в грохочущую кучу. Среди прочего там оказались уже знакомая бутылка с хлороформом и платок. Впрочем, другие валявшиеся рядом предметы казались еще более страшными.

Нож.

Больше, чем тот, который Чарли воткнула в Джоша.

Это разделочный нож.

Мардж вынула его из кожаного чехла, обнажив широкое лезвие с таким острым краем, что казалось, будто оно может разрезать кость.

Она положила его рядом с парой плоскогубцев.

Увидев их, Чарли съежилась, ее мышцы заискрились от желания сбежать. Ей стало уже все равно, что Мардж продолжала сжимать пистолет, что сама она связана и физически не способна на побег, да к тому же еще не знает, куда бежать.

Все существо Чарли — ее дергавшееся тело и мозг — лихорадочно искало пути спасения.

Прямо сейчас. Немедленно.

Она сделала паузу и, пока Мардж все еще стояла на коленях на полу, быстро, насколько могла, двинулась к ближайшему выходу.

Французские двери.

Чарли подскочила к ним, надеясь, что они не заперты, готовая прорваться сквозь них в любом случае. Когда она врезалась в створки, они задребезжали, но не открылись. Она еще раз ударила их плечом. Витражное стекло выскочило и разбилось вдребезги.

Через образовавшуюся дыру Чарли увидела каменную дорожку, осушенный бассейн, шезлонги, сложенные как дрова. Она не знала, куда ведет дорожка, вполне возможно, в другую часть «Домика», но ей было все равно. Куда угодно, только бы не оставаться здесь!

Чарли снова попыталась выбить дверь, но не успела получить желаемый результат — ее настигла Мардж. Она дернула Чарли за воротник пальто, потянула назад, рывком уложила на пол. Пощечина. Боль пронзила Чарли, когда она попыталась поднять голову. Белые пятна плыли перед глазами, заслоняли лицо Мардж, забравшейся на нее сверху, удивительно сильной и невозможно тяжелой.

Сквозь туман Чарли видела, как Мардж снова смачивала тряпку хлороформом, прежде чем зажать ей нос и рот.

Еще больше белых пятен.

Накапливаются.

Растут.

Вскоре перед глазами Чарли сформировалась сплошная белая пелена, хлороформ успешно наложил свои чары. Мардж держала тряпку на лице не слишком долго, чтобы не вырубить ее окончательно. Только сделать ее слабой и беспомощной.

Чарли чувствовала, как ее поднимали и усаживали. Как очередная веревка обматывалась вокруг ее туловища и спинки стула. Как белые пятна начинали исчезать одно за другим, подобно звездам на рассвете. К тому времени, когда Чарли снова могла ясно видеть, она была уже крепко привязана к стулу. Мардж стояла перед ней, держа вместо пистолета плоскогубцы.

Страх лавой растекся в груди Чарли.

— Кто ты и зачем это делаешь?

— Ты уже спрашивала, — процедила Мардж. — Мы здесь, чтобы поговорить.

— О чем?

Женщина опустилась на табурет перед Чарли. В ней явно просматривалась твердость, которая никак не сочеталась с ее худым телом, но чувствовалась в ее сжатой челюсти, жестко искривленных губах и темных глазах.

— Я хочу поговорить, — произнесла она с нажимом на каждое слово, — о моей внучке.

Два часа ночи

Интерьер. «Гранд Ам» — ночь