Переведи меня через Майдан...

«Х — 23.

Амбулаторная карта клиента не имела достаточной информации. В детстве пациент перенёс «болезнь Боткина» в тяжёлой форме, последствия заболевания отразились на его печени. Однако, в связи с тем, что он не обращался к врачам с жалобами на боли, в медицинской карте подобная запись не зафиксирована. Имеется также и другая, непроверенная, информация: «Апостол» не воспринимает действия некоторых медицинских (химических) препаратов (аллергия). Информация уточняется.

Шон».

* * *

«Грач для Алисы.

Болезнь «Казачка» имеет симптомы стремительного развития. Сам больной, после выступления в парламенте, постоянно пребывает дома. В больницу ложиться отказывается. Получить информацию от близких родственников возможности не имеется. В штабе кандидата наблюдается спокойствие. Со стороны штабистов активизировалась работа с «часовщиками». Все средства массовой информации работают теперь только в режиме «два кандидата».

Грач»

* * *

«….также в своём интервью, депутат Бундестага Гюнтер Шлоссер высказал мнение о последних событиях в Украине. «Я не верю в то, что кандидата в президенты от оппозиции отравили. — отметил депутат. — Но даже, если подобное и имело место, то ныне действующая власть к данному факту не имеет никакого отношения. Смерть господина Козаченко выгодна только двум сторонам: его противникам, и его сторонникам. Ну, а кто виновен, если он, конечно, есть, должен решить Закон».

Журнал «Shtern», N 9, 200… год»

* * *

Президент Украины Даниил Леонидович Кучерук встретил Виталия Сергеевича Онопенко в своём кабинете:

— Поговорим откровенно? — глава государства указал на глубокие кресла, стоящие вкруг хрупкого, антикварного столика, на котором разместились бутылочка французского «Наполеона», фрукты и конфеты.

Виталий Сергеевич усмехнулся:

— А подслушивающего устройства, случайно, не имеется?

— Не городи ерунду. — Даниилу Леонидовичу не нравилось, когда ему напоминали о событиях двухлетней давности. В те дни один из его охранников записал часть разговоров президента, и передал их Западным спецслужбам. Судя по всему, запись велась также при посредничестве тех самых спецслужб, хотя они от этого всеми способами открещивались, утверждая, что запись велась только по личной инициативе военного. Скандал вышел приличный, и довольно неприятный для Кучерука. — Что с Козаченко?

— Как что? Отравили. — Онопенко сел в кресло и поправил галстук на животе.

— Отравили или отравился? — уточнил президент.

— Как он сам утверждает…

— Я в курсе, того, что он утверждает. — Даниил Леонидович раздражённо хлопнул ладонью по столику. — Мне нужен фактаж. Точный. Чёткий. И конкретный. А предположения оставим историкам. Им чем-то кормиться тоже нужно.

Виталий Сергеевич поднял бутылку, сорвал винт, и разлил коньяк по бокалам. Сначала хозяину дома. После себе.

— Итак. — Кучерук вложил свой бокал в руку и принялся греть напиток. — Что известно?

— Полным объёмом фактов, пока, не располагаем. — начал Онопенко, — Но лично я склоняюсь к мысли, об отравлении. Единственно не понятно: зачем? Ответим на данный вопрос, узнаем, кто из нас решился на столь рискованный шаг. К тому же, есть идея связаться с клиникой, в которую отвезли Козаченко. Прозондировать, так сказать, почву.

Президент сделал маленький глоток.

— Ты уверен, что отравил кто-то из наших?

Виталий Сергеевич утвердительно кивнул головой, а потом уточнил:

— Точнее, из окружения Козаченко.

Президент поморщился, посмотрел на напиток через стекло бокала, и снова вернулся к бывшему соратнику по коммунистической партии.

— Обоснуй.