Переведи меня через Майдан...

— Вот что, Герман. Докладную составь качественную, с фактажом. Подождём реакцию сверху. В случае, если она последует, отдадим информацию. Не всю. И в таком виде, чтобы Шлоссер не догадался, откуда она исходит.

* * *

«Алиса для Грача.

Запрещаю входить в любой контакт с Павеличем.

Алиса»

* * *

«Совершенно секретно.

Код доступа: 5539627

Экземпляр: один.

Входящий номер: 389/ 207

От кого: консульство Российской Федерации в Мюнхене, Федеративная Республика Германии.

Кому: руководителю службы внешней разведки Российской Федерации

Проклову В. В.

По сведениям, полученным из достоверного источника, операция «Недомогание Апостола» назначена на пятое. Исполнитель и место проведения неизвестны.

«Михайлов»

Передано руководителю VII отдела Щетинину В. И.

Дата Подпись о принятии шифрограммы».

* * *

Михаил решил перекусить в кафе на Подоле, в «Пузатой хате». Расположился журналист на первом, летнем, открытом этаже. Блинчики с творогом оказались просто восхитительными, куда там «Макдональдсам». И вареники с вишней, просто объедение. А вот кофе осело неприятной горечью во рту. Может, печёнка пошаливает? Нужно было, всё-таки, взять вишнёвый компот.

— Мишка, а ты тут каким ветром? — Рогов остановил машину, загнав своего железного коня на тротуар, выскочил из неё, присел рядом с Самойловым, кивнул на еду, — Жрать, что ли, захотел? А почему дома не поел? Кстати, ты ключи от моей фазенды взял? Я сегодня поздно буду, а, может, и совсем не приеду. Так что, хозяйничайте сами.

— Какой был балабол, таким и остался. — рассмеялся Самойлов, раздваивая ножом паромасляный блинчик. — Девок привести можем?

— Без проблем. Только чтобы после убрали. — Рогов заказал маккофе, — А по поводу изменяться… Зачем? Пусть этот мир, как пел Макарон, меняется под нас. Кстати, я тут к одному художнику еду, заказ делать. Прокатиться не желаешь? Всего пять минут езды. Не пожалеешь. Творец, что говорят, от Бога. Конечно, со своими мухами в голове, но пишет — засмотришься. Подлинное искусство. Не мазня.

— Хорошо. — Самойлов неопределённо пожал плечами. Собственно, свободного времени у него сегодня было в достатке. Но понт следовало поддержать. — Только если не надолго. Мы с Володькой договорились встретиться в три часа возле речного вокзала.

— На трамвайчике покататься?

— Угадал. Он хочет сделать снимки Киева с Днепра.

— Тогда давай быстрее поглощай еду. Художник тусуется тут, рядом, на Андреевском спуске.

Михаилу раньше никогда не доводилось бывать в мастерских художников, но, по слухам, он знал, подобные помещения — нечто, состоящее из хаоса, безалаберности и разбросанности. Но то место, куда журналиста привёл Рогов, являло собой вершину вышеперечисленных качеств, в совокупности с грязным полом, зацветшими стенами и отсутствием как такового туалета. Мастерская Лёни, так представили художника, располагалась внутри старого дворика, в начале улицы, в одном из самых старых двухэтажных домов Киева, находящегося в ста метрах от дома Булгакова.

— Лёня у нас не просто художник. Он — портретист! — с гордостью заявил Рогов.

— Простите, а почему портретист не просто художник?

Самойлов чуть не провалился ногой в дыру в полу, и теперь с опаской смотрел по сторонам. Мастерская не просто художника, а портретиста Лёни явно нуждалась в капитальном ремонте, и не менее капитальной уборке.

Сам Лёня, высокий, худой до невозможности мужчина, лет сорока, с видом уставшего святого, пояснил:

— Сегодня портретом мало кто занимается. И не только у нас, но и за рубежом. Все бросаются в самостоятельное искусство, забывая классику.

— Классику уничтожить невозможно. — вставил своё слово Самойлов.

— Можно. — Лёня бросил в рот сигарету и резким движением руки поднёс к ней зажигалку. — Конечно, если постараться.

— Зачем?

— Вопрос поставлен правильно. — ноздри художника выпустили тугую струю дыма. — Но не по адресу. Ренессанс дал возможность художнику говорить. А нынешнее поколение больше молчит в своих полотнах. Что это: боль, или отчаяние?

— Фотография уничтожает руку художника. — восторженно влез в диалог Рогов.

— Да нет, я бы так не сказал. Мне, к примеру, она наоборот, помогает. — Лёня жестом руки пригласил гостей пройти во внутрь помещения.

— Каким же это образом? — поинтересовался Самойлов.

— Вот, посмотрите.

Лёня снял полотно с ближайшего холста. На нём он изобразил прекрасную молодую девушку верхом на коне. Белое платье развевалось вслед волнам несуществующего ветра. Картина дышала весной и молодостью.