Переведи меня через Майдан...

— Опять брехни всякой начиталась? — Владимир Николаевич сел напротив супруги, и взглянул на заголовок статьи. — Ну, конечно, «Майдан защищает свободу!». Тебе больше нечего читать, что ли? Возьми Дюма. Или этого… Ну, того что недавно читала. Фамилия у него ещё такая смешная…

— Гоголя.

— Точно!

Премьер тихонько рассмеялся, но жена не поддержала старую, семейную шутку.

— Тебе следовало здесь находиться одному. А нам остаться в Донецке. Так было бы лучше.

— Кому лучше? — Владимир Николаевич устало провёл ладонями руки по лицу, стирая с него улыбку. — Мне — нет. Вам, думаю, тоже. И что значит, я один здесь, а вы остаётесь в Донецке? Ты представляешь, что бы говорили об о мне? Какие бы сплетни ходили по Киеву? Хватает того, что меня постоянно мордой в грязь кидают: бандит! Зек! Уголовщина! — Владимир Николаевич говорил тихо, устало, не выдавая в голосе никаких эмоций. Подобные разговоры для него, в последнее время, стали не в диковинку. — И ведь, самое интересное, никому в голову не пришло узнать, что же было на самом деле?

— И не нужно, чтобы узнали. — Лариса Анатольевна встала с места, обошла стол, наклонилась над мужем, обняв его мягкими, тёплыми руками. — Пусть это останется с нами. Не хочу, чтобы кто-то копался в наших, наверное, самых лучших годах. Даже дети.

Премьер прижался щекой к руке супруги. Первый срок Владимир Николаевич получил за ограбление продуктового магазина. В шестьдесят восьмом. В возрасте четырнадцати лет. Именно тогда мальчишка разуверился в правоохранительной системе великой, советской державы. И больше никогда своему убеждению не изменял. Вдвоём с таким же, как и он, голодным одноклассником они разбили витрину и украли продукты, на десять рублей. А им приплюсовали взломанную кассу, три ящика водки, и золотые часы, которые, якобы, старший товаровед забыла на работе. Но, самое страшное, никто не захотел разобраться, а почему мальчишки полезли в продуктовую лавку? Никто не захотел поверить в то, что кто-то просто не доедает при развивающемся социализме и строящемся коммунизме. А он, Вовка Яценко, в том, шестьдесят восьмом, будучи четвёртым ребенком, в семье инвалида — алкоголика просто хотел жрать. Именно так, по животному, досыта, всё, что угодно. Лишь бы набить желудок. Лишь бы там не было ноющей, постоянно сосущей пустоты.

Дали три года.

Второй срок Яценко получил за Ларису. Которую двое шахтёров — передовиков, ударников социалистического труда, пытались затащить в подворотню, и там «поиграть» с пацанкой. Но день выбрали неудачный. На их пути попался широкоплечий, мощный в кости, развившийся не по годам, паренёк, которого на «малолетке» многому чему научили. В том числе, и как справиться с двумя тридцатилетними членами Коммунистической партии. Да так, чтобы один из них оказался в реанимации.

Дали пять лет. Однако, спасённая девчонка оказалась настойчивой, и к тому же дочерью руководителя той самой шахты, на которой работали пострадавшие любители развлечений. Состоялось заседание обкома партии. Которое вынесло решение, о прошении в прокуратуру по поводу пересмотра дела В. Н. Яценко. Естественно, после такого письма, и после вмешательства ещё более вышестоящих партийных органов из Москвы, дело пересмотрели. И Владимира Николаевича, спустя пять месяцев, освободили. А ещё спустя год, он и Лариса поженились. Родился сын. Потом дочь. Дочь Владимир Николаевич любил больше сына, хотя пытался свои чувства тщательно скрывать.

А Лариса Анатольевна взялась за мужа основательно. Сначала заставила его окончить автотранспортный техникум. По окончании среднего, технического заведения Владимир Николаевич поступил на заочное отделение Донецкого государственного университета. Вступил в партию. Стал начальником автоколонны. После перестройки занялся личным бизнесом. Ещё через четыре года взял на себя руководство городом. Затем областью. И вот, три года назад президент ему предложил стать премьер-министром. Лариса Анатольевна ещё тогда сказала, мол, не нужно ей с детьми ехать в столицу на полгода. Тогда будущий премьер удивился: почему на шесть месяцев? Но женская логика оказалась мудра и основательна: ни один премьер у Кучерука не продержался более полугода. И, к тому же, все они были людьми президента, взращёнными президентом. А Владимир Николаевич, словно придорожный лопух в букете роз, будет выделяться среди новоявленных бизнесменов, политиков, журналистов, выходцев из «золотой молодёжи». Нет, больше, чем полгода ему не продержаться. А падать ох как будет больно…

Премьер усмехнулся: тогда он ответил жене, что специально будет как можно дольше портить настроение столь экзальтированной публике своим присутствием. И, судя по всему, действительно, попортил.

Лариса Анатольевна провела рукой по жёсткому ёжику седых волос на голове мужа.

— Нам нужно уехать, Володя. Пока у тебя не решатся все проблемы.

— Почему?

— Сегодня Надя ушла с уроков. Не выдержала.

— Что случилось? — голос чуть не сорвался.