Переступая грань

Она вообще теперь говорила тихо и медленно, отделяя паузами слова, словно боялась что-то в себе расплескать, уронить и разбить. Но не это пугало Женю: пугало ее равнодушие - не только к еде, вообще. Коробка с нитками, иголками и другими заказанными ею мелочами стояла втуне - Лера и не смотрела в ее сторону, - она не шила и не читала и даже не слушала радио, хотя Денис на второй же день, еще до инфаркта, принес по ее просьбе приемничек.

Теперь ей ничего не было нужно. Она лежала в чистой и светлой палате, с высокими потолками, зеркалом, умывальником, которые были ей не нужны, потому что она не вставала, с отдельным, для нее, туалетом, который тоже пока не был нужен, и думала о своем, молча и постоянно. Она, казалось, не замечала ни чистоты вокруг, ни сестер в высоких, накрахмаленных шапочках, смотрела на поднос с едой задумчивым, ничего не выражающим взглядом.

- Нужно кушать, больная, - доброжелательно-строго говорила сестра. Вы должны помогать организму.

Лера отщипывала тонкими пальцами крошечный кусочек хлеба, тыкала вилкой в котлету, чтобы от нее отстали. Приходил Женя, тер на жестяной терке яблоко - Лера принуждала себя глотать кисловатую кашицу, чтобы муж не обижался. Прибегал Денис, пышущий юностью, здоровьем и счастьем - просто потому, что юн и здоров, да еще есть Люда! - изображал в лицах, как там они развлекаются на своем факультете, - Лера слушала и не слушала, покачивала головой, вроде бы осуждая их молодые проказы, но на самом деле было ей все равно. Этот рослый, голубоглазый юноша - ее сын? Как странно... Вот он уходит, поцеловав мать в висок, а она, закрыв глаза, вспоминает - того маленького, слабенького, который все болел и болел, и даже плакал так тоненько, что заходилось сердце от жалости.

- Ах да, я ж купил тебе ананас! - воскликнул Женя, вымыв тщательно терку.

"Как Тане", - совершенно некстати подумал он, и задергалась щека, что нередко случалось в последнее время, и он прижал к ней руку, придерживая ее. Поцеловав холодные губы - они чуть-чуть шевельнулись в ответ, погладив белокурые, слипшиеся волосы, Женя сел рядом с кроватью на стул.

- Тебя причесать? - спросил он, стараясь быть полезным и нужным.

- Не надо.

- А я принес тебе ананас, - повторил он. - Разрезать?

- Потом.

- Конечно! - бодро вступила в разговор сестра, только что получившая от Жени коробку конфет и конверт, в котором приятно похрустывали новенькие купюры - Женя специально их отбирал. - В Новый год и откушаете! Заместо шампанского. А я вам свежее белье принесла.

- Потом, - снова сказала Лера. - Потом белье...

- Конечно, конечно, - торопливо согласилась сестра. - Уйдет супруг и тогда...

Не докончив фразы, довольная собой сестра покинула блестящую стерильной чистотой палату: муж капризной больной увидел воочию, что благодарность его - не зря!

- Правильно, - сказал Женя. - Съедим в Новый год.

"Нельзя ее оставлять, - думал он. - Невозможно! Таня поймет... Дверь на ночь небось запирают, но я тут, в уголке..."

Лера как-то странно заволновалась. Пальцы затеребили край одеяла.

- У меня к тебе просьба, - слабо сказала она, и Женя предупредительно наклонился. - Ты, пожалуйста, уходи... Никакого Нового года не надо. Я буду спать... И завтра не приходите...

- Почему? - растерялся Женя.

Лера, закрыв глаза, отдыхала. Он терпеливо ждал.

- Потому что, - шелестел знакомый и в то же время неуловимо чужой голос, - я от вас устаю. От всех устаю...

- От нас? - не поверил своим ушам Женя. - Я думал, ты рада...

- Устаю, - повторила Лера. - Рада, но устаю. Вы так меня утомляете... И Наде скажи. Она такая невыносимо громкая, что...

Лера обессиленно замолчала. Казалось, она уснула. Женя, оцепенев, молча сидел на стуле. Да что же это такое? Почему она так слаба? Сейчас он пойдет и потребует срочной помощи - все равно надо вручать конверты.

- А помнишь, - внезапно заговорила Лера, и в голосе ее была улыбка, едва заметная, тоже слабая, - помнишь, как Денечек потерял соску и плакал?

- Помню, - соврал Женя.

- Мы все гадали, что ему нужно, а она закатилась ему под бочок, и он плакал так горько...

- Помню! - вскричал Женя и сжал Лерину руку.

Он и в самом деле вдруг вспомнил крошечное, сморщенное, полное страдания личико и ротик - сковородничком, такой обиженный, горестный...

- Не знаю, как Данька, а я завтра приду все равно, - решительно сказал Женя. - Хочешь ты того или не хочешь.

- Ладно, - покорно согласилась Лера. - А теперь иди. - Она повернулась на бок. - Как хорошо, - прошептала она, - так тепло, так уютно.

Она уже засыпала. И Женя на цыпочках вышел.

7

По дороге домой Женя купил шампанское. Дома принял душ, пообедал и полежал в постели, пытаясь заснуть. Звонил телефон, но он не брал трубку вдруг Надя? - а Тане с Денисом (тот был у Люды) позвонил сам. "Почему Денис не спросил, где я встречаю Новый год?" - расстроенно думал Женя. Ответ он вообще-то знал: потому что догадывался.

- Мама просила никому завтра не приходить, - сказал Женя сыну.

- И ты не придешь?

Вопрос звучал почти угрожающе.