Перестройка 2.0

— Знаешь, я не уверена, что ты поймешь правильно. А вернее, я уверена, что поймешь неправильно. Поэтому скажу лишь, что всё совсем не так однозначно. Крайне неоднозначно и нестабильно для человеческого разума. Все не черно-белое. К примеру, падшие — не враги Бога и человека. Вернее, может быть по-разному. Но это не какая-то заложенность их природы. Так же, как и среди людей. А они такие же дети Божии, как и все. Но за определенные проступки сами себя (не Бог!) лишившие некоторых…, — она замялась, подбирая слово, — качеств, что ли. Не знаю, как это лучше объяснить. Чтобы восстановить свой статус они должны пройти очищение. И это их решение, если хочешь — их совести. Никто их к этому не принуждает и из ангелов не изгоняет. Да и не может ангел, созданный как слуга Бога, изменить своей сути. Ангелы, в отличие от людей, не имеют свободы воли, подобной человеческой.

— Да?

— Ты пойми, Егор, всё, что я сейчас тебе говорю — это достаточно примитивные аналогии. Настолько примитивные, что даже не совсем верные получаются. А, возможно, и совсем неверные. Но именно в таком только виде твой мозг может воспринять подаваемую информацию в духовной области.

Она задумалась и добавила:

— По крайней мере, сейчас.

Я обдумал сказанное, разливая чай по чашкам.

— А дьявол, сатана там, бесы, демоны всякие, война на Небе?

— По большей части персонажи народных сказаний древних народов, обожествлявших силы природы, плюс определенная религиозная интерпретация.

— Но в Библии же написано!

— Библию надо уметь читать. Да и написана она для людей 1-го века в соответствии с их представлениями о мире и о Боге, так, чтобы они поняли. Нельзя воспринимать всё, написанное в этой Книге, вне исторического контекста. В этой Книге есть центр, парадигма, и есть периферия. Периферия тоже важна для правильной и спокойной жизни здесь — все эти моральные и нравственные правила. Но центр, конечно, несравнимо важнее. К сожалению, религии сосредоточились, в основном, на периферии. Впрочем, как обычно.

— И всё же — ты его руководитель? Или, как там, наставник?

— Скорее, его психотерапевт. Если уж пользоваться терминологией для "чайников".

Я еще подумал и, тряхнув головой, спросил:

— А я? Причем здесь я?

— Ты слышал что-нибудь о пророках?

— Что-то слышал.

— Так вот, ты не пророк.

И она захохотала, из чего я заключил, что это, очевидно, было такой ангельской шуткой. Отсмеявшись, она сказала:

— Извини, пожалуйста. Не смогла удержаться, глядя на тебя, сидящего с открытым ртом.

Я нахмурился.

— Егор, ну, не будь ребенком, я же извинилась! Лучше скажи, кто такие, по-твоему, пророки?

— Н-у-у…, это, типа, люди, избранные Богом для того, чтобы возвещать Его волю.

— Молодец. Чувствуется, что Библию ты читал. — Инкарнация серафима по имени Ольга подмигнула мне. — Пророк — это человек, избранный по благодати Бога для исполнения того, чего хочет Бог[18]. Но, повторюсь, ты не пророк. Ты избран не для возвещения воли Бога, и избран не Богом, а мной. С Божьего, конечно, благословения.

— Почему я?

— А почему нет? Ты ничем не хуже всех остальных.

Её ответ поставил меня в тупик.

— А Падший?

— Я просто попросила его.

— И для чего же я избран тобой?

— Вспомни, Егор, — Ольга протянула свою руку и ласково положила ее на мою ладонь. — Ты сам озвучил свое призвание тогда, за столиком кафе. Тебя никто ни к чему не принуждал. Избрание — это такая штука, которая всегда добровольная и… как бы это сказать, чтобы было понятнее…, взаимная, что ли. Тебя не избирают для того, чтобы пройти некий путь. Ты сам выбираешь этот путь, для которого тебя избирают. Прости, лучше объяснить не могу. Ты не поймешь правильно. Если бы тогда отказался, тебя никто не стал бы принуждать. Ты просто умер бы в том подвале и на этом всё.

— А я умер… там?

— Умер, умер, не переживай. Всё, как положено, человек не может находиться в двух местах одновременно. Чтобы уж наверняка не случилось никаких накладок, твое тело я сожгла.

— Да уж, — опечалился я, — и никто не узнает, где могилка моя.

— Почему не узнает? Все в курсе, кому надо. Твоя дочь похоронила останки тела, и даже памятник поставила.

Я почувствовал, что в глазах стало мокро. Надо же, похоронила! А я считал, что она обо мне и не помнит, кому нужен такой отец? А вот, гляди ж ты!

Я взял салфетку из пластмассовой салфетницы и вытер глаза. Помолчал, глядя в пол, потом сказал:

— Я слушаю тебя, Ольга.

Она как-то изучающе посмотрела на меня и мягко произнесла:

— У тебя всё получится, как надо, Егор. Даже если всё получится не так.

— Опять загадки?

Она пожала плечами, как бы говоря: "ну, извини".

— Скажи, — вдруг вспомнил я, — это мое настоящее прошлое? Это не иллюзия, не параллельный мир?

— А какая разница? — пожала она плечами. — Для тебя здесь и сейчас самое, что ни на есть настоящее. А всё остальное, поверь, не имеет никакого значения. Просто не забивай этим голову.

— Солипсизм[19] какой-то, получается, — пробормотал я.