Перестройка

После некоторой паузы дежурный по части сказал: «Разбирайтесь с этими мудозвонами сами! И отдрючить их как следует!» И ушёл. У всех отлегло от сердца, потому что стало понятно, что он не станет включать это злостное нарушение воинской дисциплины в отчёт о дежурстве. После этого комбат с замполитом по очереди долго матерились, но в сухом остатке самовольщикам влепили по два наряда вне очереди, а всю батарею погнали на марш-бросок. Однокурсники, конечно, не были счастливы в воскресенье бежать двенадцать километров, но что поделаешь, «награждение непричастных и наказание невиновных» – излюбленный метод в Советской армии. На самом деле Ромку спасло то, что, во-первых, статус прикомандированных к части «партизан» очень размыт и, во-вторых, зашкварилась вся комсомольско-партийная верхушка батареи, что в случае детального разбирательства неизбежно привело бы к вопросу об отсутствии воспитательной работы в подразделении как таковой. А за свою задницу советский офицер ужом извернётся, но из-под ответственности выскользнет. Если, конечно, начальство глаза закроет…

* * *

Ромка, аттестованный в офицерский состав, вернулся со сборов загорелый и подтянутый. Тёща не удержалась и в сердцах высказалась по этому поводу так: «А наш то красавец будто с югов вернулся!» – что можно было трактовать и так и сяк. Сама она с Викой и Юлькой провела всё это время на даче в Малаховке, потому что Евгений Иванович занимался организацией какого-то очередного фестиваля дружбы народов и вынужден был оставаться всё лето в Москве. Соответственно, привычную поездку в «Солнечный берег» пришлось перенести на сентябрь. Оставалось ещё три недели августа, и Ромке, как члену сборной, предложили путёвку на третью спортивную смену в пансионат МГУ «Буревестник» недалеко от Туапсе. Он договорился в профкоме, подарил французские духи, и Вике тоже выделили путёвку, как члену семьи, хотя такая опция предусматривалась только для преподавателей. Оставалось самое трудное, как они считали – уговорить Зинаиду Алексеевну их отпустить, а самой посидеть с Юлькой. Но тёща на удивление легко согласилась, покобенившись только для вида: «Вы прям из меня настоящую бабку сделать решили!» В душе она переживала за родную дочь, у той выпал очень нелёгкий год, и, конечно, Вика нуждалась в отдыхе. Ну, а Ромка шёл так, прицепом. Куда ж его девать?

В поездку Вика собрала целый чемодан нарядов, что для студенческого лагеря представлялось излишним, но Ромка, у которого набрался лишь рюкзачок вещей, не спорил. Он гордился женой и хотел, чтобы она блеснула. Ну а сам раздобыл с небольшой переплатой и большой улыбкой кассирше билеты в СВ, то есть спальный вагон поезда «Москва – Туапсе». А значит, они будут ехать на море вдвоём в купе! Как партийные бонзы!

Это был кайф! Настоящее классическое путешествие в поезде с жареной курицей, яйцами вкрутую и разварной горячей картошечкой, приправленной душистым маслом и посыпанной укропчиком на малороссийских станциях. Полутора суток они только ели, спали и любили друг друга! А наутро второго дня за окошком появилось море! Море, где они познакомились!

Лагерь встретил их имитацией строгой дисциплины, за которой скрывалась студенческая вольница. Казалось, сам воздух пропитан феромонами и спиртными парами. Вокруг царила атмосфера внутренней свободы и раскрепощённости.