Читаем Переселение. Том 1 полностью

Они невольно сопоставляли свою мученическую жизнь с жизнью в этих чужих селах, где их весело встречали музыкой, жареной козлятиной, колокольным звоном и целыми котлами вина. Родная земля с ее ленивыми, мутными, застоявшимися реками, с островами, поросшими беленой, бузиной и татарником, с ее тополями и ее лягушачьим кваканьем, напоминавшим подземный вой, являлась им все реже и точно во сне. Память подкидывала им грязные и страшные картины того, что они оставили дома, и впервые стали раздаваться голоса, что не стоит возвращаться домой.

Оставляя позади села, они, случалось, проходили мимо огромных печей и литейных, откуда выбегали поглазеть на них одетые в кожу, закоптелые и черные как черти работники. Огромные зарева, встававшие над печами, по вечерам освещавшие горные вершины, бросали отблески на их ночной бивак, и им мерещились во сне невиданные красные звери, пылающие воды, горящие волы и буйволы, ад.

Разнузданные и разъяренные в начале похода, теперь на чужбине они стали тихими и кроткими. У них не было больше сил ломать и крушить, и женщин они больше не трогали. Сбившись в кучу, они робко стояли посреди села, братаясь и заводя дружбу со всяким, кто к ним подходил. Никогда еще здесь не видывали более смирных солдат.

К тому же каждый день их изматывали учения. Изголодавшиеся — ели и пили они от случая к случаю, — с натертыми ногами, они вошли в город Грац пожелтевшие, высохшие, с налитыми кровью мутными глазами. Полк потряс жителей Граца своим сверкающим, специально для этого случая начищенным оружием, устрашающим беглым шагом и дружными криками. А после их ухода к императрице был послан фельдъегерь.

Устав от учений и страдая коликами, Вук Исакович вошел с полком в Австрию. Он все чаще слезал с седла, покидал своих гарцевавших впереди офицеров и садился в повозку, которая везла его, точно покойника, в тучах вздымавшейся за полком пыли.

Едучи позади, точно огромный бурдюк с вином, Вук Исакович воспринимал мир как во сне.

Он уже много лет привык отправляться на войну вот так, на повозке, не видя в этом ни цели, ни смысла, подчиняясь какому-то железному закону, чужой воле.

Хотя на чужбине у него не было никого и ничего своего, он все-таки обнаруживал там следы своих солдат, да и свои собственные. Он снова видел города, где уже однажды побывал, где когда-то дожидался зари или располагался на ночлег, где несколько лет назад проходил с полком между крепостными стенами, по освещенным призрачным лунным светом дорогам.

Он узнавал контрабандистов и паромщиков; натыкался на давно позабытых своих любовниц и любовниц своих товарищей; на места, где прежде кутил и где порой случались несчастья. И даже когда он проезжал по совсем незнакомым краям, задремывая под ясным солнышком и мучаясь от резей в животе, перед ним точно призраки вставали конюшни, дома, забитые заразными больными и стонущими ранеными, дождливые ночи — все, что было пережито раньше.

Его ничто уже больше не заботило, потому что он ошалел от бешенства и отчаяния. И не только от того, что его оскорбили и мучили в Печуе, но еще и от того, что ему не дали чина подполковника, на что он, во всяком случае, мог рассчитывать, принимая во внимание свой возраст и обещание, данное ему в Варадине.

Вспоминая о своей семье и думая о ней, Вук Исакович понимал, что с ней разорвано окончательно. Шепни ему кто-нибудь, что его жена и дети умерли, он поверил бы, одиноко трясясь в своем возке, где он лишь с трудом мог вытянуться из-за груды треуголок, гайтанов, котелков и седел. Размышляя о своих близких, он сознавал, что принадлежит теперь другим, тем, кто посылает его то туда, то сюда, посылает и его, нелепо вырядившегося офицера, и этих четко отбивающих шаг земляков, которые поднимают такие тучи пыли, что он видит одни только их ноги.

Ему стало в конце концов казаться, будто все замерло, только он один едет этой тряской дорогой мимо лугов, лесов и полей, едет куда-то без цели и смысла. Далеко впереди слышался мерный ритм беглого шага, бряцание оружия и громкое, дружное скандирование:

— Ма-ри-я, Ма-ри-я, Те-ре-зи-я, Те-ре-зи-я!

Теплый ветерок обдавал его на перекрестках дорог, а при въезде в лес его окутывала приятная прохлада. Внизу на скатах и склонах гор виднелись селения, на вершинах — купола церквей, их заливал свет, будто ливень, принесенный ветром.

Хотя он точно рассчитал, сколько дней потребуется для перехода до места сражений, скоро стало недоставать и провианта, и денег; солдаты болели от перемены воды. Он завидовал своим беззаботно ехавшим впереди офицерам, а еще больше солдатам, которые даже не знали, куда идут. Вук Исакович теперь верил плачу и причитаниям на проводах, предрекавших ему, что это будет его последний поход, что на этой войне он умрет.

Перейти на страницу:

Похожие книги