Переселение на Марс

Айзик стал подумывать о женитьбе. А почему бы и нет? Как-то еще в бытность бродячим торговцем, утомившись в один из дней от долгой ходьбы, возложил на четвероного помощника выбор пути, и тот привел его к воротам весьма солидного особняка. Навстречу Айзику вышла важная дама, примерно таких же лет или несколько моложе. Решительным возгласом она остановила безудержное словоизвержение его уст. Сама запустила руку в чемодан, выбрала, что хотела. Потом пригласила торговца в гостиную, усадила за стол. Девушка-служанка принесла два прибора, кофейник, чашки, корзинку с печеньями.

Наконец-то Айзик преодолел трясину и унижение прихожей и удостоился приглашения в дом! Рина, так звали даму, расспрашивала гостя о его житье-бытье и о себе рассказывала. Муж у нее умер, и она осталась одна, а дети живут в Марсе. “Богатая вдова!” – подумал Айзик. А что еще мог подумать нуждающийся в капиталах пожилой одинокий мужчина на подъеме своей второй карьеры?

Айзик стал захаживать в хлебосольный дом. Рина наблюдала за его коммерческими успехами, и чем очевиднее они делались, тем теплее становился прием. Когда Айзик покончил с малопочетной торговлей вразнос и открыл собственный магазин, Рина сделала ему предложение. Айзик избавил женщину от томительной неизвестности ожидания ответа и немедленно дал согласие на брак. Став невестой и женихом, Рина и Айзик решили сыграть свадьбу через месяц, который требовался для законного составления брачного контракта. Тут бывшего хасида ждало первое на Марсе разочарование. Рина настаивала на раздельном владении имуществом. Принимая это условие, Айзик вытребовал определенный и немалый вклад вдовы в дело. Умелый адвокат помог достичь взаимоприемлемого соглашения.

О переменах в своей судьбе Айзик сообщил письмом Гершелю и пригласил хасидоборца на свадьбу. Гершель поздравил земляка, сдержанно поблагодарил, но приехать не обещал ввиду большой занятости. “Какой он был, такой и остался. Как всегда – завидует моему счастью, литвак!” – подумал Айзик.

Молодые провели медовый месяц в путешествии по планете. Вернулись в Зюдмарс, и работа закипела. Рина вложила в созданную фирму не только капитал, но и собственную энергию. “Замечательная марсианка!” – сам себе говорил Айзик, но иногда и вслух хвалил подругу жизни, совершенно не боясь сглазу.

Глава 7

“Давай-ка, Горчаков, без лицемерья;

и знай – реальность высказанных слов

огромней, чем реальность недоверья”.

Иосиф Бродский, “Горбунов и Горчаков”.

1

Высшая школа изящных искусств добавляет аристократизма одному из фешенебельных пригородов Марса. Несколько двух- и трехэтажных зданий, спроектированных лучшими архитекторами планеты, прячутся среди причудливой зелени ухоженного парка. Пасторальная тишина вокруг. Даже черствая и чуждая красоте личность, коли случайно забредет в эти места, с удивлением обнаружит непривычную лепоту в душе.

Детское увлечение Яары рисованием крепло с годами, и уже в юности она отчетливо видела свое будущее призвание – живопись. Чуткий к эстетике Итро приветствовал выбор дочери. Мысли Адели раздваивались. Мать радовалась за свое чадо, избирающее любезное сердцу занятие, но ощущала себя одинокой в семье. Муж и взрослый сын погружены в науку, старшая дочь льнет к искусству, Амир еще мал, и склонности его не ясны, а в коммерцию никто не стремится. Правда, Адель надеялась и даже верила, что Цвия вырвется из своего ада, и вернется в родные стены, и забудет прошлое и наследует материнскую тягу к делам практическим.

Яара неплохо показала себя на вступительных экзаменах и была принята на первый курс факультета живописи. Высшая школа изящных искусств – самое дорогое учебное заведение на Марсе. Плата за учение высока, но для обеспеченных родителей это не обременительно. Яара переселялась из Зюдмарса в столицу.

“Где жить девочке? – с тревогой спрашивала себя Адель, – в общежитии студентов или в наемной квартире? И то и другое худо для чистого неиспорченного ребенка. Цвии с меня довольно… В столице у нас нет надежной родни, к которой можно было бы пристроить Яару, чтоб находилась под присмотром. Правда, Хагай живет и трудится в Марсе, но не хочется обременять перспективного парня малопонятными ему просьбами.”

Не дождавшись дельного мужниного совета, Адель избрала, как ей казалось, меньшее из двух зол и с тяжелым сердцем наняла для дочки квартирку поменьше в районе почище. Хагаю все же закинула слово – видаться с сестрой, а если что тревожное заметит, то немедленно донести. Впрочем, помятуя о неизбежной инстинктивной антиродительской солидарности детей, Адель не слишком уповала на исполнение просьбы.