Пересечение

Последний аргумент убедил. Поздно вечером Дашу со Светой доставили по назначению — в новую, из стекла и бетона, шикарную гостиницу. Точно такая могла быть в Москве или Новосибирске, ни югом, ни Тбилиси в ней и не пахло, было очень вежливо, корректно и чисто. Нина с Георгием притихли, смутились, тем более что пропустили их неохотно, зачем-то отобрав паспорта — хорошо, что они с собой оказались, — проводив такими же холодными, как все здесь, взглядами. Дежурная по этажу тоже, кажется, была недовольна, хотя чем — непонятно, но от нее скрылись в номере. Георгий вытащил из большой сумки кувшин с вином, фрукты, лаваш, холодных цыплят и влажную зелень.

— Да ты что! — всплеснула руками Даша. — Куда нам столько?

— Ничего, съедите, — заверил авторитетно Георгий. — Знаю я эти европейские завтраки, кормился в Швеции: плавленый сырок, ломтик поджаренного хлебца, ложечка джема, кусочек масла — заседай на таком фундаменте!

И столько здорового негодования было в его словах, что расхохоталась даже и Света.

Они сидели и вспоминали Ленгоры до тех пор, пока снизу не позвонил портье.

— Товарищи, посетители у нас до одиннадцати, а уже десять минут двенадцатого!

— Вот когда чувствуешь себя ребенком: в наших гостиницах и ресторанах! — вспылил Георгий. — Даша, скажи, почему мы нигде не хозяева?

— Ладно, не будем портить встречу, — положила руку на его сжатый кулак Нина. — Пошли, завтра в десять конгресс, надо им выспаться. Девочки, в воскресенье мы едем в Мцхету.

Ну Шишковский, ну молодец, Даша сразу поняла, что это единомышленник, недаром так ждала его выступления.

Правда, начал он как-то странно:

— Вот мы собрались тут со всего Союза, а что такое фольклор, до сих пор не знаем, даже о терминах не договорились. Понятие это весьма расплывчато, куда отнести фольклор, неизвестно. К этнографии? Истории? Искусству? А может быть, к литературоведению?

Зал мгновенно навострил уши: не одни фольклористы же тут сидели, были здесь и этнографы, чистые литераторы, композиторы, искусствоведы, почти у каждого — своя теория, во всяком случае, свой взгляд на фольклор. Ждали солидного обстоятельного доклада, всех примиряющего, а тут — на тебе, с порога затевался спор.

— Так вот, фольклор, он наука или искусство? Я, впрочем, предпочитаю термин "народное творчество".

— Ага, значит, считает искусством, — кивнула Света и стала быстро записывать.

— Я как раз вернулся из экспедиции, дам вам сейчас послушать некоторые песни. А что такое народная песня, кстати? Это мы знаем? Тоже, кажется, нет. Считается: только та, что без автора. Но таких просто не бывает — автор существовал когда-то, кто-то песню выдумал! Автор или несколько авторов: иногда сочиняли вместе, по строчке. И вот она вошла в устную традицию, заигралась, запелась в семьях, на посиделках, в компаниях, пережила автора, о нем и забыли… Меняются слова — подбираются более точные, — меняется мелодия, но песня не умирает, живет… А городской романс — это фольклор или нет? Что такое наши современные песенки под гитару? Их сотни, самых разных, часто примитивных поделок, но среди сотен есть настоящие, те, что останутся…

— Светка, Свет, — ахнула Даша. — Я же это своим говорила — контрабандой, на лекции! Я еще Суханова в пример привела.

Зал шевелился и волновался. Песенки под гитару… Все, тут собравшиеся, на них сердились — как на подделку, нечто эдакое, поднародное; в этом были единодушны. И вдруг — пятая колонна в их небольшом, но сплоченном стане. Да еще кто — Шишковский! Известен всем им, любим, консерватория, откуда прибыл, вообще авторитет…

— Песни наших бардов знаете или нет? — весело шокировал высокое собрание именитый оратор. — Вы их слушайте, не гнушайтесь! Ну, например, Высоцкий… Что? Да ничего подобного, он очень разный… А теперь позвольте продемонстрировать некоторые записи.

Девушка с темной косой, короной уложенной на голове, преданно глядя на своего учителя, прошла к столу, нажала клавишу магнитофона. Ничего не скажешь, хорошие записи привез Шишковский: закликания весны, редкие теперь величальные песни, песни корительные, когда дружки жениха укоряют невесту — уводит ведь их товарища. Но что это? На пять голосов, фольклор безусловный, а слова Есенина: "Белая береза под моим окном…"

— Ну и что слова, — не выдержал кто-то в зале. — Зато мелодия народная.

— Да? — прищурился в партер Шишковский. — У мелодии, между прочим, имеется автор, выпускник фольклорного отделения нашей консерватории, будучи студентом и написал…

Зал разразился хохотом и аплодисментами: мистификация удалась полностью.

— Программа конгресса известна, — сказал в заключение очень довольный собою Шишковский, — и будет доклад о городе, в фольклорном его разрезе. Послушаем и поспорим, только сразу скажу: на мой взгляд, город не разрушает фольклора, напротив — его хранит, развивает… Впрочем, время мое истекло, и я выбрался за рамки своего сообщения…